— мыслей о взаимосвязиФранклина с Парижем. И мысли эти ее пугали. На паспортном контроле она былауверена, что все забудет, когда пограничник спросил, где ее родители, а онапробормотала ту ложь, которую они с Дэном придумали и отрепетировали — что ееродители прилетают следующим рейсом. Присутствие Нелли, казалось, убедилопограничника, особенно когда Нелли начала отвечать на вопросы по-французски. Онкивнул. Поставил печать в их паспортах и пропустил. — Нелли! —удивился Дэн. — Ты говоришь по-французски?! — А? Да, у меня мамапреподавала французский. Она была… ну… это… француженка. — Я думал, твоясемья из Мехико. — Только мой отец. Я выросла в семье, где говорили натрех языках. Так что я, так сказать, трилингва. — Это простопотрясающе! — сказала Эми. Ей было ужасно завидно. Как бы и ей хотелосьзнать иностранный язык! Но в обучении иностранным языкам она была безнадежна —она даже не могла запомнить цвета и цифры, которым их учили в детском саду науроках испанского языка. — Да ничего в этом нет такого, — успокоилаНелли. — Когда знаешь два языка, выучить третий, или четвертый, или пятый— очень просто. Эми не была уверена, что Нелли говорит это всерьез, но онипрошли через таможенный контроль, получили свой багаж, обменяли в киоскедоллары на евро и направились к главному залу. Эми чувствовала себя совершеннобестолковой — она не понимала ни одной надписи на французском языке. Утреннийсвет лился сквозь окна, хотя она чувствовала себя так, словно сейчас полночь. Вглавном зале собиралась толпа. Люди щелкали фотоаппаратами и забрасываливопросами кого-то, кого Эми не могла разглядеть. — Ого, папарацци! —сказала Нелли. — Может, это кто-нибудь типа Кейни Уэста?!— Подожди! — сказала Эми, но Нелли не теряла присутствие духа. Онистали продираться сквозь толпу, говоря по-французски «извините» направо иналево. Когда они подошли ближе, Эми остолбенела. — Йона Уизард! Он струдом пробирался сквозь толпу, раздавая автографы, а его отец семенил позадинего, словно охранник. Йона был в приспущенных джинсах и в черной кожанойкуртке поверх белой майки. На нем был стандартный набор украшений из серебраобщим весом полтонны. Он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим, и было понятно,что перелет дался ему намного легче, чем Эми. — Лё Уизард! Репортеры засыпалиего вопросами. К удивлению Эми, Йона отвечал им по-французски. Было так многонароду, что Эми хотелось слиться со стеной, но Йона чувствовал себя в толпе,как рыба в воде. Он улыбнулся всем, потом сказал что-то смешное — толпазахохотала, потом пробежал взглядом по лицам и остановился на Эми.— Эй! — позвал он. — Мои воробушки! Эми была в ужасе. Йонапринялся прокладывать дорогу к ним, и вся толпа обернулась, чтобы посмотреть скем он говорит. — О, нет, не может быть! — взвизгнула Нелли. —Вы знакомы с Йоной Уизардом?! — Мы его родственники, — проворчалДэн, — дальние родственники. Похоже было, что Нелли сейчас грохнется вобморок. Неожиданно Йона оказался прямо перед ними, он уже пожимал руку Эми,хлопал Дэна по плечу и ставил автограф на футболке Нелли, а фотографы принялисьделать снимки с ними. «Не смотрите на меня! — хотелось крикнутьЭми. — Я же вся в лазанье!» Но голос не слушался ее. Она пыталась отойти всторону, но ноги ее словно приросли к земле. — Йона! — позвал егоотец. — Нам надо идти. — Да, конечно, — Йона подмигнулЭми. — Пойдем со мной, кузина. Нам нужно о многом поговорить. Отец Йоныначал было протестовать, но тот положил руку Эми на плечо и повел ее черезтерминал, Дэн с Нелли пошли следом, а толпа сумасшедших папарацци позади нихщелкала вспышками фотоаппаратов. Эми казалось, что она вот-вот умрет отсмущения, но каким-то образом они выбрались наружу. День был теплым ипасмурным. Грозовые тучи собирались на горизонте. Черный лимузин ждал их утротуара. — Нам… Нам не стоит… — запротестовала Эми. Она вспомнила,как мистер Макентайр говорил: «Никому не доверяйте». — Ты что,шутишь? — сказала Нелли. — Это же такая возможность — прокатиться влимузине с самим Йоной Уизардом! Давай! Она нырнула в лимузин, и несколькоминут спустя они уже плавно катили по восточной автомагистрали к сердцу Парижа.

* * *

— Нет, мне нравится этот город!Да! — сказал Йона. В его лимузине сиденья были расположены друг напротивдруга. Йона и его отец сидели на одной стороне, а Эми, Дэн и Нелли — на другой.Отец Йоны вбивал что-то в свой смартфон, постоянно поднимая голову и поглядываяна Эми так, словно он не мог поверить, что она все еще здесь. Снаружи застеклом проплывали ряды золотистых каменных зданий. На окнах в изобилии стоялицветочные горшки. Кафе были заполнены людьми, а все стулья развернуты к улице,словно люди ожидали парада. В воздухе витали запахи кофе и свежей выпечки.Грозовые тучи придавали всему странный колорит, как будто бы город был несовсем реальным. — Вы знаете, мой ТВ-рейтинг здесь даже выше, чем вШтатах! — сказал Йона. — На восемнадцать пунктов, — вставил егоотец. — И мой альбом «Жизнь гангстеров» занимает третью строчкуфранцузского хит-парада. — Вторую строчку, — сказал отец, — иподнимается выше. — Вау, я обожаю твой альбом, — сказала Нелли.— Спасибо, — сказал Йона, — а теперь закрой рот. Нелли выгляделатак, словно ей дали пощечину. — Эй, — крикнул Дэн, — ты какразговариваешь! — Что? — не понял Йона. — Она же не Кэхилл. Я нес ней говорю. Эми была в таком шоке, что не могла выдавить ни слова, а Йонапродолжал хвастаться: — Как я уже говорил, этот город принадлежит мне. Моягалерея искусств открылась на прошлой неделе на Рю де ла Пэ. Мои акварелипродаются по шесть тысяч евро за штуку. Я даже написал детскую книжку, котораявот-вот выйдет в свет. Его отец извлек откуда-то экземпляр этой книжки ипоказал всем. Дэн искоса бросил взгляд на обложку. — Le… Li’l GangstaLivre Instantane? — Это значит «Настольная книжка маленькогогангстера», — гордо сказал отец Йоны. Йона раскинул руки в стороны.— Понимаешь, о чем я? Я популярнее, чем… — он гнусноулыбнулся, — Бенджамин Франклин. Что-то щелкнуло у Эми внутри. Она провеламного часов, читая про Бенджамина Франклина, и она была уверена целиком иполностью, что он — самый замечательный человек из всех, кто когда-либо жил наземле. Мысль о том, что она, возможно, его потомок, вселяла в нее гордость.Слушать теперь этого самоуверенного придурка с телевидения… как он сравниваетсебя… Она так разозлилась, что забыла про смущение. — Б-бенджамин Франклинбыл более значимым человеком, чем ты, Йона. Он был самым известным американцем,который когда-либо приезжал в Париж. Когда он приехал сюда, люди носили егофотографии на цепочках. — Таких? Йона вытащил цепочку с медальоном, накотором был изображен Йона Уизард. — И… они одевались так же, как он!— Ха-ха! В модном магазине Йоны Уизарда на Елисейских Полях дела идуточень хорошо. Эми стиснула зубы. — Король Людовик XVI, — сказалаона, — даже поместил рисунок Франклина на ночной горшок! Йона посмотрел наотца.