– Как настроение? – не унимается Иван.

– У-у-у-э-э-э! – плещется человеческое море у сцены. Кто-то подбрасывает вверх бейсболку.

Пока все увлечены человеком, который стоит перед публикой, я внимательно осматриваю саму сцену.

Что может случиться? Обвалится крыша? Задрав голову, я изучаю переплетение балок и ферм, увешанных осветительными приборами. Ну да, если все это сооружение рухнет, мало не покажется. А если провалится пол? Это же обычный деревянный настил, состоящий из сегментов, положенных на конструкции внизу. Что если какие-то фрагменты подогнаны друг к другу неплотно? Или крепление снизу придет в негодность? Впрочем, пока все идет нормально: сцена стоит тут уже почти сутки, и два последних часа ее без перерыва сотрясают кордебалет и звуковые перегрузки.

Звук? Что если какие-то провода замкнет и Ивана стукнет током? Как в незабвенном «Танцоре диско»? Нет, это уже совершеннейшая чушь! А что если он запнется за провод, упадет и разобьет себе голову?

Серебров между тем добирается до второго куплета. Впереди еще три песни. За это время в маленькой африканской стране вполне может произойти военный переворот. А уж в «Лужниках» может случиться что угодно.

Кстати, а почему именно сцена? Проблемы вполне могут прийти со стороны зрителей. К примеру, выстрел из травматического пистолета. Был у артиста глаз – и нету глаза. Или колено вдребезги, если стрелок меткий. Хотя какое оружие? Всех, кто стоит возле самой сцены, досматривали и прогоняли через металлоискатели. Брошенная бутылка? Отличная версия! Хотя… до первого ряда – пара метров «демаркационной зоны», внутри которой расхаживает полиция. И даже если предполагаемый бутылкометатель добросит свой «коктейль Молотова» до сцены, Иван успеет увернуться.

Снайперская винтовка? Ну, это уже совсем нереально! У Ивана нет таких недоброжелателей, которые бы хотели избавиться от него любыми способами. Он не Джон Леннон, чтобы иметь личного маньяка.

А Иван вошел в раж. Он приплясывает, и делает это весьма эффектно. Песня подходит к концу, публика качает головами и руками, даже полиция у сцены, кажется, колышет животами в такт. А в моей голове дикие сценарии несчастных случаев проходят один за другим.

Ураган? Град величиной с куриное яйцо? Нападение обезумевших птиц в духе Хичкока? Сердечный приступ? Кровоизлияние в мозг на нервной почве? Почечные колики? А может, сошедший с ума звукотехник сейчас ринется на сцену и перегрызет Ивану сонную артерию зубами?

Между тем звучат последние ноты. Пока все живы и здоровы.

Толпа взрывается аплодисментами и воплями радости.

– Спасибо! – кричит Иван. Потом оборачивается и подмигивает мне.

От его тревоги не осталось и следа – он излучает позитив и энергию, светится, словно лампочка. Он легко сейчас может зажигать свечи и бенгальские огни голыми руками. Эйфория плывет в воздухе, словно облачко веселящего газа.

Лишь у одного человека посреди всей этой веселухи хмурое лицо. У меня. Потому что я прониклась байками Ивана про страшные сны и забиваю себе голову разным идиотизмом.

Смешно, до чего может дойти человеческая паранойя!

У меня-то сейчас нет дурного предчувствия! Дыхание ровное, ладони сухие, пульс в норме. И значит, все будет нормально!

Я весело хихикаю. У меня рождается детское желание подойти сзади к попрыгунчику с микрофоном и от всей души пнуть его. Он жаждет несчастного случая? Я могу легко это ему устроить.

Начало второго трека. Иван стирает пот со лба, а затем рывком снимает модный стеганый жилет. В толпе слышится девичий визг. Вальяжно махнув жилетом над головой (при должной подготовке он бы легко смог сделать себе карьеру на ниве стриптиза), Иван с ухмылкой срывает аплодисменты, а потом оглядывается. Не найдя места, куда бы бросить часть своего гардероба, он находит меня глазами.

Я киваю. Возьму жилет и пойду отсюда в трейлер. К черту музыку и толпу – это прерогатива людей с микрофонами. Иван делает несколько шагов в мою сторону и протягивает мне жилет. Я уже успеваю ощутить пальцами гладкую ткань, как вдруг позади Ивана мелькает что-то серое. В следующее мгновение меня глушит грохот. Сцена подо мной подпрыгивает. Еще миг длится какое-то странное затишье – реальность застывает одной яркой картинкой. Сердце поставлено на паузу. Мысли в моей голове останавливаются, остается только тупое всеобъемлющее любопытство.

«Какого черта?» – мигают в моей голове большие неоновые буквы.

«Не может быть!» – завывает в моей голове сирена здравого смысла.

«Ты это видишь?» – визжит в моей голове инстинкт самосохранения.

А еще через секунду поперек сцены тяжело валится длинная балка, увешанная софитами.

Воздух сотрясает многотысячное «Ах!». Брызжут стекла. Я закрываю глаза и нажимаю на «стоп».

Ветер в этих местах ласковый. Терпкий, свежий, игривый. Он никогда не спит, вечно начеку, чтобы застать тебя врасплох. Он играет с тобой в прятки, лижет в лицо шершавым языком, швыряет вслед пригоршни песчинок. Он, словно пес, весело скачет рядом, когда идешь на пляж, наблюдает с берега, когда плещешься в океане, лежит рядом, когда поедаешь устрицы, прячась под навесом от полуденного солнца, дремлет, когда лениво обозреваешь горизонт на закате. Ты ведь всегда мечтал о таком преданном немногословном друге – не так ли?

Ветер приносит голоса – собирает их по крупицам, смешивает звуки в странный коктейль, добавляет шорох волн и шелест пальм и подает в высоком бокале. Человек в холщевой куртке, зябко передернув плечами, оглядывается, вслушивается в доносящиеся до него звуки, пытается расшифровать спутанные буквы и слова, понять, что́ именно он слышит. То ли кто-то невидимый окликает его по имени, то ли это – просто воспоминания, которые куда ярче настоящей реальности.

19

– Какую музыку вы слушаете на досуге?

– В последнее время полюбил джаз. Пока на чем-то определенном не остановился – изучаю. Из исполнителей нравится Билл Эванс. Если не знаете, кто это, гляньте в интернете.

Позер!

– Какие качества вы цените в женщинах?

– Хм… Мудрость. Отзывчивость. Душевную теплоту.

Предсказуемо…

– А красоту?

– Красота – вопрос спорный. А в наши дни – еще и не очень дешевый.

В зале кто-то хихикает.

– Как любите расслабляться?

– Скажем так, я стараюсь не напрягаться. А вообще – сплю. Ем. Читаю книги. Ничего сенсационного.

Играет на публику…

– А допинг?

– Допинг? Девушка, посмотрите на меня! Да я сам себе допинг!

Кто-то в зале услужливо аплодирует. Шутка-то была так себе…

Иван, воспользовавшись заминкой, делает глоток воды из стакана, бросает на меня быстрый взгляд. Я смотрю на секундомер на дисплее телефона, где цифры бегут назад. 02:56, 02:55, 02:54. Пока идем по графику, но времени в обрез. Надеюсь, Андрей уже держит руку на ключе зажигания.