Сайрус похлопал в ладоши:

— Выходи, маленькое чудовище, иди ко мне!

Милли, прижавшись к земле, продвинулась вперед на дюйм и замерла, оскалив белые зубы. Сайрус готов был поклясться, что она смеется. Милли любила игры — но о Сайрусе этого сказать было никак нельзя.

— Вы только посмотрите на нее, Мэдж, она не слушается!

— Вы ее пугаете — она прячется!

— Никого я не пугаю — к сожалению. Проблема именно в этом. — Сайрус выпрямился. — Вы все считаете меня слабаком. Пора это менять.

Сайрус ценил то, что прихожане ему доверяют и обращаются за помощью. Но он понимал, что часто они просто используют его. Что ж, это был его выбор — он хотел помогать людям, в этом и было его призвание.

— Сайрус, возвращайтесь в дом, — прервала его размышления Мэдж, — не позволяйте мне вас отвлекать!

Сайрус посмотрел вокруг. Ночь подкралась на мягких лапах. Их окружали темный бархат листвы, ее шепот, таинственные шорохи и кажущийся покой. Но беда уже вошла в город. Предыдущей ночью Сайрус обнаружил в церкви Энн Дьюгон. Девушка вела себя неадекватно, сначала набросилась на него, как будто защищаясь от нападения, а потом, придя в себя, пробормотала невнятные извинения и пообещала прийти днем — но не пришла. Зато пришло известие о том, что пропала женщина, приехавшая из другого города и остановившаяся в отеле «Мажестик». Спайк пообещал Сайрусу позвонить, когда понадобится его участие в поисках, но до сих пор не позвонил.

— Сайрус, — мягкий голос Мэдж прервал его размышления, — у вас столько мыслей в голове — пора изложить их на бумаге.

— Не так уж их много в моей бедной голове, — вздохнул Сайрус. — В кабинете я просто бездельничал. Ну как, она готова идти домой, ваша Милли?

— Готовить проповедь — не значит бездельничать, но вы устали, святой отец. Могу поспорить, вы молились о том, чтобы вам дали возможность отвлечься.

— Ну, не совсем так, — улыбнулся Сайрус.

Он решил отложить работу над воскресной проповедью. Хотелось просто пройтись — в темноте и в тишине — вместе с Мэдж и ее собачкой. Может быть, вдохновение вернется к нему. Нужно было подумать и попросить Господа о помощи. Господи, помоги мне найти новый путь к сердцам прихожан!

Тем временем Милли вышла из своего укрытия, важно ступая и покачивая пушистым, загнутым вверх хвостиком. Пара темных влажных глаз весело смотрела на Сайруса. Похоже, это существо любило Сайруса, хотя он не мог понять за что.

Тишину разорвал неровный шум двигателя. Свет фар заполнил аллею.

— Кто-то к нам едет, — сказал Сайрус.

— Вы уверены?

«Ну что с ней поделаешь?» — подумал Сайрус. Что может человек, если его помощник работает с ним так долго, что начинает его контролировать. Он улыбнулся и ничего не ответил Мэдж.

Со стуком и скрежетом на засыпанную гравием парковку рядом с домом въехал фургон.

— Ну и ну, а ведь это Уазо! — Мэдж была в восторге. — Приехала, да еще ночью. Интересно, зачем. Она ведь вас терпеть не может.

— Ничего подобного, она невольно восхищается мной, только выражается это в грубой форме. Ничего больше.

От удивления Мэдж крякнула в ответ. Никаким словом невозможно описать странный звук, который у нее вырвался.

— Простите, некрасиво получилось, — прочистив горло, сказала она.

— Ты здесь, слуга Господа? — крикнула Уазо, стоя у открытой двери своего причудливо раскрашенного фургона. Чего здесь только не было: знаки зодиака, планеты, змеи, аллигаторы, объявления о терапии для животных и о других услугах, которые оказывала Уазо. Читая надписи на фургоне, мир мог узнать, что «Никто не умеет так оплакивать умерших, как Уазо», а также прочесть такие замечательные предложения: «Ваши похороны — это мои похороны», «Позвольте мне спеть для ваших усопших, чтобы им легче было отправиться в рай или туда, куда они направляются».

— Привет, Уазо, мы здесь, около азалий, — позвала ее Мэдж.

Уазо была известным человеком в городе. Она могла помочь в беде с помощью колдовских заклинаний, или, как она их называла, молений. И в случае крайней необходимости могла подключить немного вуду. Все это заставляло ее относиться к Сайрусу с некоторым подозрением. Уазо предпочитала соблюдать дистанцию. Но в этот раз она сама нарушила то, что Сайрус называл неписаным законом, и обратилась к нему за помощью. Или просто переусердствовала, устроив комедию.

— Она сама разукрасила свой фургон? — прошептал Сайрус.

— Конечно сама. На другой стороне фургона — реклама логотипов для автомобилей. Она использует аэрограф. Уазо не верит всем этим современным компьютерным штучкам и пленку не использует.

— Правильно! Не верю и не использую, — подтвердила Уазо, хотя, казалось бы, никак не могла услышать, о чем шептались Сайрус и Мэдж. — Вдохновение, интуиция и неукротимый талант, только так можно превратить автомобиль в движущуюся рекламу!

— Добрый вечер, Уазо. Рад вас видеть.

— Нечему радоваться, Сайрус, но, все равно, спасибо. Я от ужаса холодею, когда сюда прихожу. — Уазо кивнула в сторону церкви. — Защитите меня, святой отец. Не дайте духам унести меня.

— Каким духам, Уазо? О чем вы говорите? — Сайрус покачал головой. — Зайдете?

— Я? Нет-нет. Я и так перепугалась незнамо как, что приехала сюда.

Мэдж поперхнулась и попыталась забрать Милли, которая удобно устроилась на плече Сайруса и вылизывала ему ухо. Но Милли, ускользнув из рук хозяйки, вернулась к Сайрусу и уселась у его ног, глядя ему в глаза с самоуверенностью всеми любимого существа.

— Вы только посмотрите, что вытворяет! Мэдж, ты приводи ее ко мне, и поскорей, — возмутилась Уазо. — Она не умеет с людьми общаться. Ничего хорошего.

Сайрус, стараясь не рассмеяться, двинулся в сторону дома.

— У меня есть хорошее вино, пойдемте, я вас угощу, — обратился он к Уазо.

— А это не то вино, которым вы всех поите под крики и вопли? — Уазо указала рукой на церковь.

— Эту бутылку я еще не открывал, — спокойно ответил Сайрус.

— Тогда хорошо. Теперь стойте, божий человек, — скомандовала Уазо.

— Ну что, Уазо, что теперь? — Сайрус остановился, а Милли, снова усевшись у него на плече, продолжала сосредоточенно вылизывать ему ухо.

— Вы все еще водите эту мерзкую старую «импалу», так?

— Да, вожу.

— Так вот, тот, кто себя уважает, не сядет за руль старой красной «импалы»-универсала с погнутой рамой.

Много лет назад Сайрус, возможно впадая в грех упрямства, решил, что будет ездить на своей старушке «импале» до тех пор, пока она не развалится на части.

— У меня есть отличное решение, — сказала Уазо. — Вы тут восхищались моей машиной. И то скажу, отлично я ее разукрасила. Могу так же вашу «импалу» расписать. Можно закрепить рамы по бокам — и менять объявления время от времени. Я сделаю постеры. Там можно написать, когда вы проводите свои «моления» и…