Они увидели распростертую на столе старуху. Молодого мужчину с бритой головой и располосованной грудной клеткой. И сидящую за столом женщину в зеленом медицинском комбинезоне.

Женщина не была ни старой, ни уродливой. Все было куда хуже: она обладала совершенно заурядным пухленьким личиком, на какие обычно не обращают внимания. Что до старухи и мужчины, то они, само собой, были мертвы.

Впрочем, это обстоятельство девушку абсолютно не смущало. Она понятия не имела о том, что за ней наблюдают, и продолжала как ни в чем не бывало болтать по телефону.

– Он красавчик, правда? Фернандо здесь уже два дня. И вполне привык. Правда? Нет, здесь действительно очень спокойно… Можете не беспокоиться, никто сюда не спускается. Особенно по ночам. Но это не значит, что я тут сплю. Я не то, что эти сестры, которые только и делают, что дрыхнут где придется, Фернандо может подтвердить. Я прихожу сюда работать. И не для того, чтобы меня дергали…

Тут девушка заметила пришельцев, и слова застыли у нее на губах.

– Простите, – Ривен шагнул вперед, стараясь изобразить непринужденную улыбку. – Мы ищем ночного охранника. – Он обращался к старухе на операционном столе. – Это вы или та сеньорита?

– Кто вы такие? – Девица вскочила на ноги, пытаясь скрыть неловкость и досаду за нарастающим гневом.

– Извините за столь бесцеремонное вторжение, – вступил Альваро. – Мы хорошие знакомые вашего друга, отца Анхеля Марии Декота.

– Вы не имеете права здесь находиться! Это служебное помещение!

– Я все понимаю и прошу прощения. Но у нас особые обстоятельства. Кстати, позвольте представиться: меня зовут Альваро.

– Немедленно убирайтесь! – Девушка в ярости толкнула железный стол.

– Сеньорита, отец Декот послал нас забрать чемодан, который вы в свое время любезно согласились взять на хранение. Вы можете это проверить. Если окажется…

Услышав о чемодане, девушка резко остановилась и с силой захлопнула полуоткрытую дверцу крематория. Потом она метнулась к столу и схватила телефонную трубку.

– Немедленно убирайтесь, или я зову охрану! Вон!

– Прошу вас, будьте благоразумны!

– Немедленно вон! – Она начала набирать номер.

Однако Ривен в два прыжка оказался между столом и стеной и выдернул телефонный провод из розетки.

– Не пора ли успокоиться, подруга? Она полагала, что не пора.

Не хватало еще, чтобы кто-то прознал об их ночном веселье.

И рассказал начальству.

Круто развернувшись, девица бросилась на Ривена, пытаясь засветить ему в глаз, но тот ловко уклонился, и кулак прошел по касательной.

В ответ парковщик дал ей пощечину. Довольно сильную. Достаточно сильную, чтобы охранница покачнулась, зацепилась за операционный стол, сбросила на пол старуху и упала прямо на нее.

Ни живая, ни мертвая не двигались.

Альваро хотел кинуться на выручку, но Ривен его остановил.

Недаром ему бросилось в глаза неосознанное движение девушки, когда она услышала о чемодане. Парковщик подошел к печке крематория, открыл дверцу и удовлетворенно кивнул.

Чемодан был старомодный, маленький, немногим больше стандартного портфеля, из потрескавшейся от времени темной кожи, с металлическими углами и замком.

Ривен отступил назад, пропуская к находке священника.

Когда они уходили, девица все еще лежала на полу в обнимку с мертвой старухой.

Мертвецы не самая плохая компания, они не из тех, кто бросит тебя в трудный момент.

Миновав первый пролет винтовой лестницы, Пасиано уже знал, что подземелье, в которое ему предстоит сойти, нечто большее, чем просто подвальные помещения автовокзала.

Старые железные ступени привели его в широкую галерею, выложенную необработанными каменными блоками и слабо освещенную лампочками, вмонтированными прямо в пол на расстоянии в пять-шесть метров друг от друга и забранными решетками.

С фонариком в одной руке и планом в другой, Пасиано углублялся в длинный сырой коридор, который застилавший его глаза туман населял таинственными фигурами.

Невозможно было даже приблизительно представить, сколько лет может быть подземелью.

Столько же, сколько всем подземным ходам и лабиринтам, давно позабытым человечеством.

Столько же, сколько самой тишине и призрачным голосам, звучавшим в его голове.

Тишина много веков пряталась в этом коридоре, порождая ужасных тварей, страдающих от голода, боли и одиночества.

Пасиано старался сохранять спокойствие. Согласно плану, чтобы попасть в зал трибуналов, нужно было пройти еще один лестничный пролет.

Массивная деревянная дверь с колокольчиком в виде чаши подсказала продавцу комиксов, что он на правильном пути.

Алеха утверждала, что в этом подземелье совершенно пусто, – если не считать пункта охраны у входа на гауптвахту, мимо которого предстоит осторожно проскользнуть – и бояться нечего. Главное – попасть в конференц-зал в административном корпусе автопорта. Там надо будет нажать на карту мира в районе Севильи, чтобы открыть проход под землю.

Пасиано знал, что бояться нечего, и все же машинально ускорял шаг.

Стараясь держаться правой стороны, чтобы не забрести на гауптвахту, он добрался до огромных резных ворот, открывающих путь на новый уровень. Каменная лестница была широкой и казалась совсем древней. А галерея, в которую она вела, была еще древнее. Лампочки в полу горели и вовсе тускло, в центре бежал смрадный поток какой-то маслянистой черной жидкости.

Бояться было нечего, но Пасиано пошел еще быстрее.

Указатели на плане не слишком успокаивали. Чтобы добраться до часовни, в которой надлежало оставить послание, нужно было миновать палаты Святой инквизиции, камеру пыток и операционную. О том, что это такое, лучше не думать. Туман, застящий глаза, мешал соображать… Не стоит пытаться понять, кто эти люди и чем они занимаются… Передать послание, поскорее свалить и отправиться на вечеринку, обещанную парнем с татуировкой.

Ничего страшного не происходило, но Пасиано почти бежал.

Туннели делались все уже, а вода под ногами пахла все отвратительнее. Мощные деревянные двери с надписью «Аутодафе in abdito» вели в зону, обозначенную на плане как палаты Святой инквизиции. Не останавливаясь ни на мгновение, Пасиано миновал очередной коридор и заметил, что пол теперь более покатый, а ручей превратился в озеро, терявшееся в огромной пещере. Перейти его можно было только по проложенным вдоль стены узким мосткам без перил. Ступая на шаткую переправу, заботливо указанную в плане, торговец комиксами старался не смотреть вниз, на безликих и бесформенных чудовищ, копошащихся у него под ногами.

Никакой опасности не было, но Пасиано что было сил стремился вперед.