От Мо над Компьеном в сопровождении 9 истребителей летим в грозе с градом. Высота 300 метров.

Наблюдения: в Альберте самолеть! стоят перед ангарами, некоторые из них накрыты маскировочной сеткой. Сразу же после Альберта сильно активизировались зенитки. Пролетаем район Бапом. Вдали видим Аррас под артиллерийским обстрелом. Перед Аррасом попали в бурю и потеряли один истребитель. Из-за непогоды вынуждены спуститься до 200 метров и тут же попадаем под сильный обстрел вражеских танковых подразделений юго-восточнее Арраса. Над самим городом очень сильный зенитный огонь. Есть одно попадание в машину, повреждена система управления. Прерываем полет и возвращаемся в Орли.

Некоторые фотосъемки были сделаны над районами восточнее Арраса с помощью камеры F-30 на высоте 300 метров.

Продолжительность полета: 1 час 40 минут.

Высота полета: 50–300 метров».

Во второй половине того же дня Геринг доложил фюреру по телефону, что теперь «самой большой задачей национал-социалистических люфтваффе» должен стать разгром английских самолетов, отведенных к Дюнкерку. За день до этого Гитлер приказал остановить наступление танковых частей Клейста, которые подошли к пригороду Дюнкерка, чтобы сохранить танки для второй фазы войны с Францией. Кроме того, Гитлер надеялся на данное ему Герингом обещание уничтожить все попавшие в котел французские и английские части силами одних люфтваффе. Но все сложилось иначе. Стартовые площадки люфтваффе оказались слишком далеко от конечной цели, а небо три дня было блокировано туманом. 30 мая 300 бомбардировщиков, готовых к старту, так и простояли на земле из-за низкой облачности, а когда погода улучшилась, возникли новые проблемы. Небольшие корабли эвакуационной флотилии были слишком непривычными целями для пикирующих бомбардировщиков, и сброшенные ими бомбы попадали, как правило, в прибрежный песок. Но решающим все же было превосходство в воздухе английских самолетов, стартующих с домашних баз и без труда достигавших Дюнкерка.

28 мая 1940 года бельгийский король Леопольд III подписал акт о капитуляции и был взят немцами в плен. Бежавший кабинет министров страны образовал в Лондоне бельгийское правительство в изгнании.

Истребителям Королевских ВВС удалось прикрыть отход английского экспедиционного корпуса. Таким образом, было спасено 225 000 английских и 12 000 французских солдат, правда без своего вооружения. Над Дюнкерком немцы впервые потеряли свое превосходство в воздухе.

После перегруппировки немецких воздушных подразделений в начале июня — начались налеты на французский тыл. Во второй половине дня 3 июня 1940 года 300 немецких самолетов, а по французским данным около 700, нанесли, согласно плану «Паула», бомбовый удар по аэродромам и промышленным объектам в районе Парижа. Во время этого неожиданного налета, согласно заявлению генерала Кессельринга, «более ста самолетов было уничтожено в воздухе и втрое-четверо больше на земле».

По французским же источникам, их потери были не так значительны: «Во время концентрированного налета на 13 аэродромов вокруг Парижа было уничтожено на земле всего лишь 16 машин и повреждено 47, выведено из строя 6 стартовых полос, разрушено 21 транспортное средство и убито 32 человека из числа наземного персонала. Все подвергшиеся нападению противовоздушные объекты были восстановлены в течение 48 часов. Подвергшиеся бомбежке 22 железнодорожные станции уже утром следующего дня, 4 июня, большей частью работали вновь. Из 15 фабрик при бомбежке серьезно пострадали только три. Французские истребители сбили 26 немецких самолетов, потеряв при этом только 16 своих».

Во время одного из таких налетов в 13:30 французские истребители наткнулись на семь немецких бомбардировщиков Ju-88, которые в это время бомбили один из аэродромов. Один из них был сбит. Экипажу удалось спастись, и он был взят в плен. Среди них оказался и командир 51-й эскадрильи «Эдельвейс», полковник Каммхубер, будущий организатор и командир немецких «ночных истребителей».

На 5 июня пришелся апогей всех вылетов французских бомбардировщиков, было задействовано 77 машин. Это были машины различных авиагрупп, они наносили удары по танковым и моторизованным колоннам на северном отрезке фронта. Во второй половине дня в одном из боев над Компьеном был сбит немецкий «Мессершмит-109» Bf. Его летчик, ас люфтваффе гауптман Мёльдерс, смог спастись с парашютом и был взят в плен солдатом-артиллеристом неподалеку от его же батареи. Пленный летчик захотел познакомиться с тем, кто сбил его. Но это было, к сожалению, уже невозможно. Пока Мёльдерс спускался на парашюте, сбивший его французский летчик Промье-Лераг уже вел бой с четырьмя другими «Мессершмитами-109». Ему удалось сбить еще одну машину, но и он сам был сбит и погиб вместе со своей машиной неподалеку от Марселя.

В эти дни генерал Вуиллеми повторил свои просьбы английскому правительству прислать немедленно 10 звеньев истребителей и еще 10 «как можно скорее».

Руководитель французских ВВС, который был не в состоянии хотя бы раз применить все имеющиеся в его распоряжений самолеты, требовал в помощь еще и все оставшиеся истребители Королевских ВВС. В тот же вечер в своей телеграмме Черчилль лично назвал это «полностью неприемлемым».

Одна идея не давала покоя французскому военно-морскому руководству во время войны на Западе — атака столицы рейха Берлина. 7 июня 1940 года около 15 часов на аэродроме в Бордо стоял готовый к полету морской самолет-разведчик дальнего радиуса «Жюль Берн» типа «Фарман-223» — один из трех, которыми располагала к тому времени Франция. Матово-черный четырехмоторный моноплан с невысоко расположенными крыльями имел за плечами не одну операцию. В 15:30 «Жюль Верн» вырулил на старт, имея на борту 2 тонны бомб. Его целью был Берлин. Это должен был быть первый налет на столицу рейха в этой войне. Экипажем командовал бывший профессор воздушной навигации в «Ecole du guerre» корвет-капитан Даиллире. В состав экипажа входил также и бывший шеф-навигатор «Эр-Франс» Поль Коме. Вот как он описывал этот полет: «Мы тотчас же взяли курс на север, в направлении Ла-Манша. Я вел машину, ориентируясь просто по местности, так как стояла прекрасная погода, а маршрут над Па-де-Кале и Голландией я знал превосходно. Мы не встретили ни одного самолета, только над Sylt нас активно обстреляли зенитки. Над Данией мы летели во время захода солнца. Через некоторое время и Восточное море осталось позади нас. А когда справа показался Штеттин, мы легли на курс на юг. На большой высоте мы прошли над Мекленбургским озером и в точно назначенное время достигли северной окраины Берлина. Я стал готовиться к бомбометанию и, к удивлению, обнаружил, что у нас не установлен бомбово-штурмовой прицел. Мне ничего не оставалось делать, как прижаться носом к стеклу кабины. Обзор был хорошим, но я не мог идентифицировать ни одно из многочисленных озер Берлина. Город лежал в кромешной тьме. Но вдруг, как по команде, небо осветили многочисленные прожекторы, а зенитки открыли огонь всех калибров. Мы некоторое время кружили над городским центром, сокращая обороты моторов, затем опять их набирая. Таким образом мы хотели создать у немцев впечатление, что над городом действует целое подразделение самолетов. Затем мы повернули в северное предместье, где и сбросили наши бомбы на одну из расположенных там фабрик. Налет не принес заметных разрушений, но его психологический эффект трудно было переоценить».