– Не знаю, – честно ответила она, икая от обжорства.

– А как вы? – Он перевел взгляд на Асю и вздрогнул. – А… как там наши ноженьки? Уже бегают по дороженьке?

– Не бегают… но ходить могу, вот и обувь мне подобрали, – ответила Яна.

– А, наша Клава молодец! Все продумает… Валенки, валенки, да не подшиты, стареньки… – неожиданно высоким голосом пропел лечащий врач, но, главное, с душой и большим чувством. – Я что зашел-то? Очень хорошо, что вы уже бегаете, а то «утку» до утра подать будет некому. Ну, все расслабились!

– Напились? – уточнила Ася.

Денис Сергеевич снова сморщился.

– Ой, не могу… Яна Карловна, кто это? Не ваш душеприказчик? В кой-то веки людям накрыли шикарный стол, знаменитость к нам попала… Напились, напились… Ну, напились, и что? – с вызовом вопросил он.

– Тише вы, Денис Сергеевич, а то о вашем нарушении режима завтра будет известно всей больнице, – предостерегла его Яна.

– Все… умолкаю, – сгорбился тот, не отрываясь от косяка, потому что попросту без опоры вряд ли устоял бы на ногах.

– Эй, док! – окликнула его Яна и показала свою початую бутылку коньяка. – Я тоже нарушаю больничный режим. Выгоните меня из больницы, пожалуйста.

Денис Сергеевич с минуту осмысливал сказанное Яной, а потом категорически затряс головой.

– Что ты, Цветкова! Я тебя никогда в жизни не выпишу! Никита сказал, что каждый день будет тебя навещать. Он попросил обеспечить тебе максимальный комфорт и уход, и он все время будет носить нам угощение и материальное вознаграждение, пока ты лежишь здесь. Ты будешь лежать здесь вечно! – по возможности твердо заявил лечащий врач. Покачнувшись, он нелепо откланялся и, пошатываясь, покинул палату Яны.

– Пора тебе отсюда сматываться, – покосилась на Яну подруга.

– В ночной рубашке и валенках? – сокрушенно всплеснула руками Яна.

– Я принесла тебе одежду. Заехала к тебе домой и взяла вот это платье. Ну и вкус у тебя… – хмыкнула Ася. – Я стояла у шкафа с одеждой и ощущала себя имиджмейкером какой-нибудь певички из ночного кабаре.

Ася выложила из пакета на кровать короткое платье ярко-розового цвета.

– Самое приличное, что нашла…

– Старье! – констатировала Яна. – Но чтобы уйти из больницы, сойдет. Я тут залеживаться не хочу, ты права. Сейчас все заснут, мы с тобой и уйдем. Отвезешь меня домой, поможешь идти.

– Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но не могу не спросить… Не пойми превратно, я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но очень бы хотела знать… чтобы понять, просто понять…

– Да что случилось-то? Ты всегда понимала меня лучше других.

– А сейчас не понимаю… Зачем ты изменяешь Карлу? Я все понимаю: Никита очень хорош собой, вы с князем видитесь не так часто, как хотелось бы, ты молодая и красивая… Я также понимаю, что все мы не совершенны, мы люди и можем дать слабину. Ты, конечно, надеешься, что Карл ничего не узнает. И от меня он этого точно не узнает, даю слово! Но я не понимаю, зачем изменять порядочному, хорошему человеку? Ну, как-то нехорошо это…

Яна слушала монолог подруги, открыв рот и хлопая веками без растительности.

– Я не поняла, а кто кому изменяет?

– Ты и Никита, тут. Ой, не строй из себя саму невинность, я все слышала!

– Чего ты слышала?

– Как вы тут мучились и страдали. Как ты благодарила его за то, что снова почувствовала себя женщиной.

– Конечно, почувствовала, а то даже в руки ничего взять не могла, ногти мешали. А теперь я наконец избавилась от жутких акриловых крючков! – помахала Яна пальцами перед лицом теперь уже ничего не понимающей Аси.

– При чем здесь твои ногти? И зачем ты их так безобразно постригла? Прямо как старая бабушка.

– Потому что то, что ты слышала, это и была стрижка моих ногтей, – невозмутимо сообщила Яна.

– С такой-то возней? – не поверила ее подруга. – И при чем здесь Никита? Ты всегда заставляешь мужчин стричь тебе ногти?

– Нет, только тогда, когда они обгорели в огне и превратились в ужасные твердые пластмассовые наросты, а я не могла даже взять в руку ножницы, – серьезно ответила Яна.

– Так вы… О, боже! А я за дверью чуть от стыда не сгорела. Кто бы мог подумать! Они, оказывается, подстригли ногти! Ну, да разве у тебя может быть что-то по-нормальному, как у других людей? У тебя и ногти-то ненормальные! – защебетала Ася.

– Не знала, что ты так печешься о моей чести, – хмыкнула Яна.

– А как же! Я так рада за Карла! Значит, ты его любишь и все у вас хорошо?

– Аминь! – кивнула Яна.

– Давай выпьем! – предложила Ася.

– Ты же за рулем, – напомнила ей Яна.

– Да ну его! Тут такие события! Заночую у тебя в палате, все равно тут все пьяные, а утром поеду сразу в суд по одному делу…

Яна быстро налила Асе полный стаканчик, а себе чуть-чуть, и они с подругой чокнулись.

Тут мелодично зазвенел Янин телефон, она ответила на звонок:

– Алло? Да, Тамара, рада тебя слышать. Что с голосом? Да нет, у меня все хорошо, я просто выпила… Что? Очень хорошо! Все, я поняла. Спасибо за сведения, мой неустанный сыщик, рада была тебя слышать, – снова сказала Яна и отключила связь.

– Что? – спросила Ася, уже выпившая свою порцию.

– Накликала на свою голову… Что, что… Карл в Москве, вот что! Звонила одна девочка – горничная из гостиницы, где он иногда останавливается, и сказала мне об этом. Она мой осведомитель. Ну, знаешь, не водит ли он к себе девиц, и все такое…

– Хорошо… встретитесь, – откинула челку со лба Ася.

– Ты что-то не думаешь, о чем вообще говоришь. Ты хорошо видишь, в каком я виде?

– Вполне.

– И ты считаешь, что я в таком виде понравлюсь Штольбергу?

– Любящему человеку все равно, как ты выглядишь, – уверенно ответила Ася, налегая на свои любимые оливки. – Конечно, он посочувствует тебе, что ты снова попала в передрягу…

– Хотела бы я с тобой согласиться, – посмотрела на свои сильно короткие и поэтому такие непривычные ногти Яна.

– Давай поспорим?

– Эка тебя развезло! Тебе пить нельзя, тетя адвокат. Причем совсем, – вздохнула Яна.

– На набор дорогой косметики, – продолжала гнуть свою линию Ася.

– А знаешь, что-то тут не так, – вдруг округлила свои голубые глаза Яна. – Ведь раньше Карл звонил мне прямо из аэропорта со словами: «Любимая, я уже на русской земле! Жутко скучаю, люблю, несусь прямо к тебе!» А сейчас что? Тамара только сейчас заступила на смену и не знает, сколько времени Карл находится в гостинице. Вдруг уже несколько дней? Ася, он не звонил мне ни разу! Приехал и не звонил! В чем дело? Разлюбил? У него свои дела, а меня он видеть не хочет? Я только сейчас об этом подумала. Какой ужас! Все, немедленно едем в гостиницу, я задам Карлу вопрос лично! – Яна резко вскочила на ноги и, скрючившись от боли, повалилась обратно на кровать. – Вот черт!