Потом раздался короткий грохот, и меня ослепила яркая вспышка. Лишь секунду спустя, когда сознание пробудилось, я понял, что это открылась дверь нашей тюрьмы.

— Выходи, Тир Асе! — раздался громкий голос. Я с трудом поднялся на ноги и пошел к свету, неся впереди себя опухшие, посиневшие, ничего не чувствующие руки.

За дверями толпились вооруженные вексилларии, а среди них, с автоматами в руках, стояли врач Тал и Старший.

Я был очень наивен, полагая, что от меня одного зависит успех восстания. За время, проведенное в карцере, я успел передумать многое и понял, что был самонадеян и глуп и что в сложном механизме восстания являлся только маленьким винтиком.

Я сидел на стуле в перевязочной, Тал хлопотал над моими руками, втирая в кожу какие-то чудодейственные мази, а я засыпал его бесконечными вопросами, на которые он не успевал отвечать.

— Солдаты тоже были на нашей стороне, и приказ Императора оказался очень кстати. Поэтому стража пропустила их во дворец. Ты едва не испортил все, приказав открыть огонь. Стража решила, что Император сумел подкупить тебя, поэтому тобой обошлись так невежливо.

— Значит, ты теперь с нами, Тал? — спросил я. Он засмеялся. Старший, который сидел рядом, держа автомат на коленях, тоже улыбнулся.

— Тал — один из членов штаба нашей организации, — сказал он. — Наши люди работают во всех воинских частях.

— А я решил, что все погибло, — сознался я. — Организация разгромлена, заговор раскрыт, Император торжествует…

— Все произошло так, как мы предполагали. Слушай, я расскажу тебе… Я стремился попасть во дворец вовсе не ради тебя. Мне надо было повидать Гуна.

— Гун предатель! — крикнул я. — Он раскрыл Императору планы заговорщиков.

— Он сделал это по моему приказу, — спокойно ответил Старший.

Я ошеломленно посмотрел на него.

— Это входило в наш план. Император — психически неуравновешенная натура. Он панически боится за свою жизнь. Гун назвал ему имена заговорщиков, их тут же схватили и казнили. Таким образом, Император, перебив высшее руководство, фактически потерял возможность как-то управлять событиями. Не доверяя дворцовой страже, он вызвал армейскую часть, которая давно была на нашей стороне. Вместе с солдатами во дворец проник и Тал. А я воспользовался твоими паролями. И первым делом мы освободили тебя. Восстание начинается, и ты, конечно, захочешь принять в нем участие…

Я пошевелил кистями. Они слушались плохо, но массаж и мази делали свое дело — я чувствовал, как сила постепенно вливается в мои пальцы.

— Дайте мне меч, — сказал я. — Что я должен делать?

— Сейчас мой отряд должен арестовать Императора, — ответил Старший. — Тебе же я предлагаю захватить восточное крыло дворца, где расположены покои будущей императрицы. Надо найти А.

— Моя дорогая дочь… — прошептал я. — Неужели скоро конец твоим испытаниям?

Хорошо известными мне коридорами я с двадцатью солдатами двинулся на женскую половину. Вскоре нас остановили часовые. Я назвал пароль. Однако старший по наряду отказался нас пропустить.

— Этот пароль отменен полчаса назад. Я должен вас арестовать.

Я понимал, что втроем они ничего не смогут поделать с двумя десятками вооруженных людей, но мне не хотелось, чтобы пролилась их кровь.

— Власти Императора пришел конец, — сказал я. — Теперь страной будет править народ. Пропусти нас.

Я сделал шаг вперед, но упрямец навел на меня оружие. Нас разделял десяток шагов, и дуло его автомата смотрело мне в живот, а палец лежал на спусковом крючке. Я понял, что через секунду он выстрелит, и мне стало обидно, что придется погибать так глупо — ничего не успев сделать. Но тут один из его подчиненных ударил своего ретивого начальника прикладом по затылку, и тот свалился на пол.

— Да здравствует народ! — крикнул часовой, подбирая упавший автомат.

— Да здравствует революция! — ответили мы.

Часовые присоединились к нам, и мы двинулись дальше. Вскоре мой отряд без приключений достиг женских покоев, увеличившись по дороге почти вдвое. Перепуганные прислужницы с писком кинулись в разные стороны. Мои солдаты со смехом и шутками подбадривали их, с интересом рассматривая богатейшие покои — толстые ковры на полу, огромную кровать под балдахином, волшебный фонарь для теневых картин, мраморный бассейн омовений, зеркальную комнату для одевания, крохотный висячий сад с ручейком и резным столиком на берегу — для отдыха и чтения… В одной из комнат висели женские наряды — по меньшей мере несколько тысяч платьев и других одеяний. Я заметил, что многие из них полуистлели, и понял, что эти одежды принадлежали бесчисленным женам нашего вечно юного Императора — несчастным созданиям, исчезавшим неведомо куда, как только наступало время новой избранницы. От этой догадки моя ненависть к Императору вспыхнула еще сильней. Я не знал, чем закончится восстание, но понимал, что прежним варварским обычаям не вернуться уже никогда, и радовался, что А избегнет страшной участи прежних жен Императора.

За окном послышались выстрелы — восстание началось. «Торопясь» мы обшарили все закоулки, допросили служанок — никто не знал, куда девалась А. В покоях собралось уже больше сотни солдат и стражей, и я приказал всем поспешить на помощь нашим друзьям, ведущим бой. Из окон нам было видно, что отряд Старшего безуспешно пытается ворваться внутрь западного крыла. Хотя удачными попаданиями из бомбометов были разбиты несколько решеток на окнах, попытки проникнуть внутрь здания не удавались — защитники Императора сосредоточенным огнем с верхних этажей перекрывали все доступы к дворцу.

Висячий сад, из окон которого я рассматривал поле боя, находился на самом верхнем этаже. Совсем недалеко, над центральной частью дворца сверкал большой стеклянный купол. Заинтересованный, я мысленно прикинул возможность атаки императорских покоев с крыши дворца. В этот момент кто-то положил мне руку на плечо.

— Ты задумал правильно, — услышал я знакомый ненавистный мне голос. — Именно отсюда нам следует ударить.

Рядом со мной стоял Гун.

Я схватился за рукоять меча, но он не обратил внимания на мое движение.

— Я знаю этот путь и готов вести вас. Через купол мы проникнем в центральные покои, затем через розарий выйдем на половину Императора. Ты никогда не бывал в розарии? — Тут он взглянул мне в глаза и усмехнулся. — Розы Императора — лучшие в мире розы…

Я ненавидел этого человека, я считал, что он виновник несчастья с А, но Старший совсем недавно уверял меня, что Гун — надежный и проверенный товарищ, и А доверила ему связь со мной, оставила пароль, который он сейчас произнес, и он предложил единственно правильный путь к успеху… Он сплел крест-накрест четыре пальца — именно этот знак показала мне А — и смотрел на меня выжидательно. Внизу снова затрещали выстрелы. Я увидел, как волна атакующих отхлынула от стен дворца, оставив на земле убитых и раненых. Чего я боюсь теперь? Восстание началось, и никакой Гун не мог уже ничего изменить.