Грохот. Падение. Удар. Крик.

Я выбежала в коридор. Дэн лежал у подножия лестницы, среди груды деревянных балок, из его головы сочилась кровь.

— О Господи Всемогущий! — Я почти упала в обморок, а желудок чуть было не выбросил наружу все содержимое. — Олли!

Девочка уже стояла возле меня.

— Намочи полотенце и принеси мне.

Ее как ветром сдуло. Я опустилась на колени возле кричащего ребенка. Рядом стоял Джеймс, слезы ручьем лились по его лицу.

— Я просто хотел, чтобы он поторопился.

Я отмахнулась от него. Тут пришла Олли, с полотенца на пол текла вода. Я отжала его прямо на пол, скрутила и прижала к глубокой ране. Кровь промочила ткань насквозь.

— Принеси мне еще одно. — Я пыталась говорить спокойно, но чувствовала в этот момент что угодно, кроме спокойствия.

После того как я сменила еще три полотенца, кровь наконец удалось остановить. Дэн тихонько поскуливал. Слезы Джеймса высохли, в коридор выползла Дженни, чтобы добавить всеобщего волнения. Я прислонила голову к стене, мое чистое платье было все заляпано кровью. Если я закрою глаза, это все исчезнет?

Я так плотно сжала веки, что темнота стала всепоглощающей. Но когда я вновь отрыла глаза, ничего не изменилось. Я наклонилась над Дэном.

— Позволь мне посмотреть, милый.

Малыш вскрикнул, когда я убрала волосы с раны. Я тоже хотела закричать. Закричать или чтобы меня стошнило: я не знала, чего хочу больше. Нужно ли в этом случае вызвать врача? Мама бы знала.

Я просунула руку Дэну под колени, другой поддерживала его за голову и отнесла на кухню.

— Олли, принеси одеяло и постели его около печки.

Мои руки ослабели, пока я ждала. Наконец я уложила малыша. Олли прижала полотенце к ране, из которой сочилась кровь.

В хлеву стояла повозка и лошадь, но сколько понадобится времени, чтобы впрячь лошадь трясущимися руками? И даже если я смогу это сделать и доеду до города — будет ли доктор дома? Я знала, что он продолжает навещать больных гриппом. Будет ли у него время заниматься нами?

Слезы полились по моим щекам. Мне хотелось заорать на тетю Адабель за то, что она умерла, на маму за то, что заболела, на Артура за то, что он был на карантине. Но больше всего мне хотелось наорать на Френка — отца Дэна — за то, что он так далеко, за океаном.

Я спрятала лицо в ладонях. Даже Бог покинул нас, я была уверена. Но мысль о том, что этот шустрый маленький мальчик может лечь в грязную яму в земле, пришпорила меня с такой же силой, как ковбой пришпоривает лошадь, пуская ее в галоп.

— Я поеду за помощью. Меняй полотенца у Дэна на голове. Дай Дженни немного теплого молока, и пусть Джеймс уложит ее. Я вернусь как можно скорее.

Распахнув дверь, я рванулась сквозь ливень быстрее, чем кто-либо мог успеть запротестовать. Уже возле ворот мой ботинок завяз в черной грязи. Я высвободила ногу и сделала следующий шаг, потом еще один. И еще… Мне пришло на ум воспользоваться помощью, которую предлагал брат Лэтхэм, но я была уверена — Дэну нужен врач. Поэтому я потащилась в город.

К тому времени, как я добралась до дома доктора Ризингера и постучалась в дверь, меня всю трясло, как былинку на ветру. Еще в дороге я пришла к решению: за детьми должен следить кто-то другой. Как только Дэн получит необходимую помощь, я упакую свои вещи и поеду в Даллас к Артуру. Я могу взять для этого деньги, которые я нашла в сумке. Позже Артур вернет их Френку Грешему. Я сниму комнату, подожду, пока у Артура на базе закончится карантин, и буду умолять его жениться на мне. Сейчас! Как только я приняла решение, мне стало легче.

До тех пор, пока доктор Ризингер не открыл дверь.

— Уходи, дитя! — прохрипел он. Худое лицо, под глазами залегли фиолетовые тени. — Я больше не смогу вам помочь.

Я просунула ногу в дверной проем.

— Что вы имеете в виду? — Я видела лишь часть его изможденного лица.

— То, что сказал, дитя. Я тоже заболел гриппом. Уходи. И позаботься о себе как сможешь!

— Ноя пришла не из-за гриппа! Дэн упал с лестницы и разбил голову, у него идет кровь.

Мужчина с трудом отрицательно качнул головой.

— Промойте рану как следует, зашейте края, если нужно. — Тяжелый вздох. — Подождите здесь, я вынесу вам йод, чтобы прижечь.

Он толкал дверь, пока не отодвинул мою ногу, и крепко запер за собой. Я топталась на маленьком крыльце. Мне нужно возвращаться к Дэну. Меня и так уже слишком долго нет. Небо все выплакивало слезы, но дождь уменьшился, и через пелену дождя уже возможно было хоть что-то разглядеть.

Дверь открылась. Трясущимися пальцами доктор всунул мне в руку пузырек. Дверь закрылась быстрее, чем я смогла вымолвить слова благодарности или опасения.

Я опять погрузилась в поток грязи, идущий через весь город, и поплелась назад, поскальзываясь почти на каждом шагу. Вся покрытая грязью, я наконец добралась до двора, потом до кухонной двери, попросила покрывало и смену одежды. Сначала принесли покрывало.

— После твоего ухода кровь остановилась, — сказала Ол-ли. — Я там замочила полотенца. — Она показала на ведро, стоящее на крыльце.

— Ты все сделала правильно, дорогая. Теперь последи за мальчиками, пока я переоденусь. — Я вышла, чтобы обойти дом с другой стороны и стать на боковом крыльце. Меня было видно только из окна спальни второго этажа. Эта комната пустовала, а дверь была заперта. Прижавшись к дому, я стащила с себя платье и нижнее белье. Обернулась в чистое покрывало. Несмотря на холод, оказаться в сухом было очень приятно. Я немного наклонилась вперед, собрала волосы и выжала их. По доскам побежали ручейки воды.

— Прекрасный день, не правда ли! — За восклицанием последовал громовой смех мистера Кулпепера.

Я сильнее вжалась в стену дома, как можно плотнее запахивая покрывало на груди. Одна голая нога пыталась накрыть вторую. Обнаженные руки было некуда спрятать. Как долго он там стоит? Что он увидел? Я застонала, отказываясь даже краем глаза посмотреть на дорогу.

Добродушный сдавленный смех почтальона растворился на расстоянии.

Меня видели обнаженной, прикрытой лишь старым покрывалом! А еще следовало ухаживать за головой Дэна. Но вдруг я осознала, что означает приезд мистера Кулпепера: нам пришло письмо! По лицу покатились слезы, затем я засмеялась, не в силах удержаться.

— С тобой все в порядке? — Олли протянула мне сухое белье и то, что скорее всего было ситцевым рабочим платьем ее матери.

— Все нормально. — Одеваясь, я все еще смеялась. Неважно, как сильно я стараюсь. Я никогда не стану леди, которой мама мечтала меня воспитать.

Я еще раз осмотрела голову Дэна. Теперь рана выглядела не так ужасно, как прежде.

— Джеймс, побеги и забери нашу почту. Только, ради Бога, возьми зонт!