– Назовите точные места, – потребовал младший солдат. – Или вы по каким-то причинам отказываетесь предоставить нам эту информацию?

– Она же собирает травы, – вздохнул старший, – за этим не ездят в какие-то определенные места, а просто бродят тут и там. – Солдат взглянул на Нандиту. – А с кем вы ездите? Кто вас подвозит?

– Торговцы, – ответила Нандита, – иногда фермеры, которые возвращаются с рынка. – Она смерила солдата суровым взглядом. – Иногда я даже с бродягами езжу, если они внушают доверие.

Солдат, не дрогнув, выдержал ее взгляд:

– И как же выглядит бродяга, который внушает доверие?

– На той неделе мне встретился бродяга, который выглядел точь-в-точь, как вы. Рубашка, конечно, была другая, но такой же взгляд, такой же автомат и такое же самомнение. Много вас таких развелось. – Она покосилась на младшего. – С ним тоже был мальчишка.

– Думайте, что говорите, – рявкнул младший.

– Ты тоже думай, что говоришь, – отрезал старший и добавил, показав на Киру: – Ты ничем не лучше ее.

Кира прикусила язык: ее тянуло наговорить незваным гостям грубостей, но она понимала, что может сделать только хуже. Старший обернулся к Нандите:

– Это все, что мы хотели у вас спросить. Вы же понимаете, служба такая – информацию добывать. Извините за беспокойство.

– Ничего страшного, – так же строго, как раньше, ответила Нандита.

– Вот и хорошо, – сказал солдат. – Что ж, нам пора… – Он натянул поводья, развернул лошадь, но внезапно остановился и повернул обратно. – Прошу прощения, мне просто любопытно: почему вы решили поселиться на самом краю города?

– А что тут такого? – удивилась Нандита.

– Ну, большинство старается устроиться как можно ближе к центру. А в этом районе селятся либо дети, либо новобрачные, которым не хватило домов в центре. Вы же, скорее всего, выбирали жилище лет десять назад, как и мы, но решили обосноваться здесь. Вот мне и любопытно почему.

Нандита смерила его взглядом:

– Если вы спрашиваете из любопытства, а не по долгу службы, тогда хотя бы представьтесь.

– Сержант Джемисон, мэм. Алекс.

– Мой дом в центре затопило, – пояснила Нандита. – Видимо, зимой треснул фундамент, а весной, когда все оттаяло, рухнула задняя стена. Нам с девочками нужно было где-то жить, а в этом доме на заднем дворе есть теплица. Это лучшее, что мы сумели найти.

– Понятно, – кивнул солдат. – Спасибо за помощь. – Он развернулся, младший последовал его примеру, и оба уехали.

Кира провожала их взглядом. Живот у нее свело от волнения:

– И что это значит?

– Они из разведки, – пояснила Нандита. – На рынке их сейчас полно, следят за торговцами.

– Они всего лишь выполняли долг, – заметила Изольда. – Незачем было на них накидываться.

– Незачем было накидываться на Нандиту, – Кира взглянула на Изольду. – Вот об этом я тебе и говорила: если им поручили чем-то распоряжаться, это не значит, что они имеют право распоряжаться вообще всем. Они не смеют нам указывать.

– Ну, это же власть, – возразил Маркус, – у нее работа такая, диктовать нам, что и как делать. Если честно, мне кажется, вот такие беседы с населением – лучший способ получить информацию. Между прочим, они никого не пытались задеть, хотя младший, конечно, вел себя слишком высокомерно.

– Что за остров, параноик на параноике, – вздохнула Нандита. – Они подумали самое худшее обо мне, а Кира – о них. – Она внимательно посмотрела на девушку. – А тебе совершенно незачем было лезть меня защищать. Если будешь и дальше так себя вести, попомни мое слово, такую кашу заваришь, что сама не расхлебаешь.

– Прости, – пробормотала Кира, но потом покачала головой и выпалила: – Если они хотят, чтобы я молчала, нечего лезть ко мне и допрашивать. Скажешь, я не права?

Нандита посмотрела на Киру, потом перевела взгляд на удалявшихся всадников.

– Дальше будет только хуже, – заметила она. – Каждый новый пограничный патруль, каждая новая поправка к Закону надежды будет лишь сильнее раздражать народ, – она покосилась на Изольду. – И если Голос пытается спровоцировать восстание, он на верном пути.

Кира вспыхнула от смущения: оказывается, Нандита слышала весь их разговор.

– И что теперь? – поинтересовался Маркус. – Ты сбежишь и присоединишься к Голосу?

– Я сбегу и вылечу РМ-вирус, – ответила Кира. – Не будет РМ-вируса – не будет и Закона надежды. Я начну с эксперимента. Мы десять лет изучали, как вирус действует на новорожденных, но мне не встречалось ни одного исследования его влияния на взрослых с иммунитетом. Пора это исправить.

Изольда с любопытством взглянула на Киру:

– И как же?

– Я возьму образец крови у моего верного, преданного, на все готового парня, – пояснила Кира, – и введу в этот образец РМ-вирус.

Маркус присвистнул:

– Похоже, тебе сказочно повезло с парнем.

Нандита окинула Маркуса оценивающим взглядом и нагнулась собрать садовые инструменты.

– Мог бы найтись и получше.

– Ай!

– Ну что ты как маленький, не дергайся. – Кира вынула иглу из пальца Маркуса и приставила к месту укола тонкую стеклянную трубочку. Та быстро наполнилась кровью, Кира убрала ее, приложила следующую, потом накрыла обе трубочки колпачками, положила в лоток и прижала к пальцу Маркуса ватку. – Все.

– Не знаю, как ты это делаешь, – проговорил Маркус, – но палец почти не болит, как будто ты проколола его с первой попытки. Преклоняюсь перед твоим мастерством.

– Я прирожденный талант, – ответила Кира. – Убирай ватку, – она туго перебинтовала ему палец. – Теперь ты официально самый старший, у кого я когда-либо брала кровь в родильном отделении. Вот тебе лекарство: сейчас станет легче. Принимать по две штуки за раз, – она наклонилась и два раза чмокнула парня.

– Мммм, – протянул Маркус и обнял ее за талию, – сколько, говоришь, принимать?

– По два, – ответила Кира, – но если больше, тоже ничего страшного, – она потянулась к Маркусу, облизнула губы, но он остановил ее.

– Нет, – отрезал Маркус, – как врач я категорически против того, чтобы менять назначение. С этим шутить нельзя. А если передозировка? – Он легонько оттолкнул Киру. – Если возникнет привыкание?

Кира потянулась к Маркусу:

– Ты такой смешной.

– А если лекарство перестанет действовать? – с деланым ужасом на лице продолжал Маркус. – Два сейчас, два потом, а там и этого окажется мало, нужно будет четыре, восемь, двадцать, просто чтобы снять ломку! Думаешь, я выдержу столько поцелуев?

Кира отстранилась и проговорила томно: