Люси оставляет спящим детям на прикроватной тумбочке записку. Конечно же, она предназначена для Марко. В ней говорится:

«Пошла забирать паспорта. Вернусь через пару часов. Дай своей сестре что-нибудь поесть. Собака у Джузеппе».

Она выходит из дома в восемь часов утра и идет длинным путем через весь город к железнодорожному вокзалу Ниццы. Там она останавливается и какое-то время сидит на скамейке, подставив лицо ласковому утреннему солнцу. В восемь сорок пять она садится в поезд до Антиба.

В пару минут десятого она уже стоит перед домом Майкла. На какашке Фитца со вчерашнего утра сидит металлическое покрывало навозных мух. Люси злорадно улыбается. Затем медленно-медленно, ощущая в желудке жгучую желчь, звонит в дверной звонок.

Ей отвечает горничная. Узнав Люси, она улыбается и говорит:

— Доброе утро! Вы жена Майкла! Бывшая! Мать его сына. Я не знала раньше, что у Майкла есть сын! — Она прижимает руку к груди, лучась искренней радостью. — Такой красивый мальчик. Заходите, прошу вас.

В доме тихо.

— Майкл сейчас дома? — спрашивает Люси.

— Да, да, он дома. Он принимает душ. Подождите его на террасе. Хорошо?

Джой ведет ее на террасу и просит там посидеть, настаивая, что принесет ей кофе с миндальным печеньем, даже когда Люси говорит, что обойдется стаканом воды. Майкл не заслуживает такой женщины, думает Люси. Майкл ничего не заслуживает.

Она засовывает руку в сумочку и достает свой старый паспорт и крошечный бумажник с фотографиями Стеллы и Марко, засунутыми внутрь. Она пьет кофе, но отставляет миндальное печенье, которое не любит. Яркая птичка-щурка сидит на дереве, разглядывая сад, и выискивает себе перекус. Люси крошит печенье и бросает крошки на пол. Но птичка не замечает угощения и улетает. Живот Люси начинает урчать. Уже половина десятого.

Наконец появляется Майкл, в белоснежно-белой футболке и зеленых шортах. Его поредевшие волосы все еще мокры после душа, сам он босиком.

— О боже мой, — говорит он, приветственно коснувшись щеками ее щеки. — Дважды за два дня. Не иначе как сегодня день рождения. Без детей?

— Да. Я ушла, когда они еще спали. Вчера мы очень поздно легли.

— В следующий раз. — Он одаривает ее широкой улыбкой, садится и скрещивает ноги. — Так чем же я обязан этому удовольствию?

— Видишь ли… — Она касается кончиками пальцев паспорта, и взгляд Майкла падает на него. — Мне нужно уехать домой, — говорит она. — Моя подруга больна. Может, даже при смерти. Я хочу увидеть ее, прежде чем она… на всякий случай… Ты понимаешь. — Из ее левого глаза падает слеза, причем чудесным образом прямо на паспорт. Люси вытирает ее. Она не собиралась плакать, но это все равно случилось.

— Дорогая. — Майкл кладет руку ей на плечо.

Она натужно улыбается и старается выглядеть благодарной за этот жест.

— Это ужасно. Что такое? Рак?

Она кивает.

— Да. Яичников. — Она высвобождает руку из-под его руки и зажимает рот, чтобы унять рыдание. — Я хочу поехать на следующей неделе, — говорит она, — но мой паспорт… срок его действия истек. И у меня нет никаких документов на детей. И мне так неудобно просить тебя. Вчера ты был так щедр, дав денег, чтобы я могла забрать мою скрипку. Честное слово, я бы не стала просить, будь у меня другие варианты. Но ведь ты все еще знаешь нужных людей? Тех, кто помог мне в свое время получить паспорт?

Она проводит пальцем под глазами, а затем жалобно смотрит на него, в надежде, что все еще выглядит соблазнительно.

— Черт, вообще-то нет. Но я попробую. — Он тянет к себе паспорт. — Оставь его мне.

— Вот. Я принесла фотографии. И, наверное, это звучит глупо, но мне нужен ветеринарный паспорт для собаки. Фитц давно пропустил прививки, так что вряд ли я смогу получить его обычным путем. И бог знает, сколько времени это займет в любом случае…

— Ты берешь с собаку? Собираясь навестить умирающую подругу?

— У меня нет другого выбора.

— Я мог бы взять его на время, что скажешь?

Она старается спрятать свой ужас при мысли о том, что ее драгоценный Фитц будет жить здесь с этим монстром.

— И что ты будешь с ним делать?

— Э-э, черт, не знаю. Играть с ним? Выгуливать? Кормить?

— Все гораздо сложнее. Тебе придется каждое утро рано вставать, чтобы он мог сходить в туалет. А затем подбирать за ним дерьмо.

Майкл закатывает глаза.

— Джой любит собак. Она была бы только рада присмотреть за ним. Да и я тоже.

Ну конечно, думает Люси, у Майкла есть кому подбирать собачье дерьмо.

— И все же, — говорит она, — я бы предпочла взять его с собой. Дети привязаны к нему, и я тоже…

— Я посмотрю, что смогу сделать, — говорит он. — Думаю, что паспорт для собаки — это уже перебор. Но я попытаюсь.

— Боже, — говорит она, с притворной благодарностью хлопая ресницами. — Большое спасибо, Майкл. Ты даже не представляешь, какую услугу ты мне окажешь. Я буквально накануне получила сообщение от подруги и всю ночь не могла спать, переживая, что больше не увижу ее. Спасибо тебе огромное.

— Вообще-то я еще ничего не сделал.

— Знаю, — говорит она. — Знаю, что не сделал. И все равно я так тебе благодарна.

Его лицо буквально на глазах превращается из приветливого в жуткое.

— Очень-очень благодарна?

Она заставляет себя улыбнуться. Она знает, куда он гнет, она была к этому готова.

— Да, очень-очень благодарна, — отвечает она.

— Понятно. — Он откидывается на спинку стула и улыбается. — Мне нравится, как это звучит.

Она отвечает ему улыбкой и проводит рукой по волосам.

Его взгляд скользит к закрытым окнам над головой, к главной спальне, где в свое время произошло не одно супружеское изнасилование. Затем он возвращается к ней, и она с трудом подавляет дрожь.

— Может быть, в следующий раз, — говорит она.

Он выгибает бровь и кладет руку на спинку стула справа от него.

— Ты оставляешь мне надежду?

— Возможно, — говорит она.

— Мне нравится твой стиль.

Она улыбается. Но тотчас резко выпрямляется на стуле и берется за ремешок сумочки.

— Но сейчас, — говорит она, — меня ждут спящие дети.

Они оба встают.

— Когда ты думаешь, ты сможешь?.. — нерешительно спрашивает она.

— Я займусь этим делом прямо сейчас, — говорит он. — Дай мне твой номер, и я позвоню, когда у меня будут новости.

— У меня сейчас нет телефона, — отвечает она.