— Ну, вам в такой амуниции только в стан врага. Всех распугаете.

Арсений Владимирович и Пашков подошли к зеркалу.

— Однако, — поморщился учитель и опасливо глянул в конец коридора, где находился директорский кабинет. Для полного счастья Арсению Владимировичу, пожалуй, не хватало лишь встречи с Михаилом Петровичем.

— А ну, веди быстро к себе! — рявкнул он на Пашкова.

Тот, забыв о своем подневольном положении, кинулся к выходу. Арсений Владимирович и стул едва за ним поспевали.

— Ты давай, Лешка, спеши, но все-таки не так быстро, — отдал новую команду преподаватель ОБЖ.

Пашков в это время распахнул дверь. Арсений Владимирович тут же застрял в проеме.

— Привыкать надо к новым габаритам, — посоветовал Пашков. — Придерживайте покрепче стульчик и бочком, бочком…

Арсений Владимирович, кряхтя, протиснулся в дверь.

— Теперь совсем ерунда, — ободрил его Пашков. — Тут до Садовой-Спасской пять минут.

— Я на Садовую не пойду в таком виде, — побледнел Арсений Владимирович. — Там людей полно.

— А мы дворами, — откликнулся Пашков. — Там сейчас все перекопано. Трубы какие-то меняют. Ни один нормальный человек туда не сунется.

— Тогда пошли двором, — согласился Арсений Владимирович. — К пересеченной местности мне лично не привыкать. А вы, ребята, прикрывайте нас, прикрывайте, — посмотрел он на Компанию с Большой Спасской.

Те попробовали окружить двуглавого монстра, но вскоре выяснилось, что таким образом Лешка и завхоз не могут попасть в ворота. Когда же они сквозь них, наконец, протиснулись, Арсений Владимирович понял, что по поводу пересеченной местности явно погорячился.

Во-первых, раньше, в бытность военным, он всегда преодолевал пересеченные местности один. Вернее, не один, а вместе с вверенными его попечению бойцами, однако без на рудников, Пашкова и стула. Двор, который им следовало пересечь по диагонали, был изрыт глубокими траншеями, через которые рабочие проложили металлические мостики со ступеньками. Перед заморозками несколько дней шел дождь. Ступеньки обледенели. Преодолев с грехом пополам первый мостик, Арсений Владимирович подумал, что рано демобилизовался из армии. Ибо с этого часа он точно знал, как сделать универсального солдата. Для этого достаточно сковать их попарно наручниками, не забыв при этом пропустить цепь сквозь какую-нибудь некрупную мебель, типа кресла, стула или кухонной табуретки. Часок-другой бега в таком виде, и бойцов не устрашат никакие трудности.

Подумав об этом, Арсений Владимирович ступил на последний мостик.

— Ну; Пашков вроде дошли, а? — повернулся он к Лешке.

Тут нога у него заскользила, и вниз они с Пашковым и стулом спустились кубарем.

— Эй! Вы там живы? — полюбопытствовал Женька.

— Лучше бы помогли, — раздалось снизу кряхтенье.

Ребята поспешили на помощь. Вскоре двуглавое чудище уже входило в Лешкин подъезд.

Арсений Владимирович полагая, что основные страдания позади, нажал кнопку вызова лифта. Но не тут-то было.

— Опять лифты не ходят, — жизнерадостно изрек Пашков. — Придется пешком.

— Высоко? — обреченно спросил Арсений Владимирович.

— Да нет, — отозвался Лешка. — Всего на восьмой этаж.

— По-моему, я сегодня умру, — жалобно проговорил Арсений Владимирович.

— Не умрете, — заверил Пашков. — Мы потихонечку. И на стульчике сможете отдохнуть по дороге.

— Отставить стульчик! — грянул Арсений Владимирович, которому требовалось попасть вовремя на совещание к директору; — Веди!

Лешка повел. Лестница оказалась узкой. Скованные одной цепью пленники шли, цепляясь за все, что только попадалось на их пути. Военная смётка и тут не подвели Арсения Владимировича. Он велел пятерым друзьям как можно скорее избавить их с Лешкой от верхней одежды, платков и шарфов. После этого двигаться стало несколько легче.

Однако на четвертом этаже они столкнулись с новым испытанием. Прямо на них по лестнице двигалась бабушка с сумкой на колесиках, в которой гремели бутылки. *

— Этот объект движением не предусмотрен, — устало произнес Арсений Владимирович.

— Мне без разницы, что там у вас предусмотрено, а что нет, — заверещала бабушка. — Ишь, проход весь перегородили! Старому человеку уступить не могут

— He можем, — подтвердил Пашков.

— У нас технические трудности, — постарался как можно вежливее объяснить Арсений Владимирович. — Видите стул?

— Подумаешь, стул! — кипела бабушка. — Два бугая здоровенных один стул несут! Срамота! Вот мы в ваши годы… — С этими словами бабуля с тележкой двинулась на них тараном.

Всей компании пришлось пятиться целый лестничный марш. Наконец на площадке они с трудом разминулись. Бабушка, громыхая бутылками и бормоча что-то про «трудовую юность своего поколения», гордо пошла вниз.

— Темп утерян, — констатировал Арсений Владимирович. — Нужно наверстывать.

И он ринулся вперед.

Восьмого этажа они достигли без дальнейших происшествий. Ключ тоже нашелся довольно быстро. Он лежал на столе у Пашкова.

— Так, — обретя свободу, начал распоряжаться Арсений Владимирович. — Я иду в школу, а вы отнесите стул. Можете не торопиться. У вас все равно сейчас свободный урок. Классный руководитель ваш все еще болен.

Пока ребята отпирали наручники, неугомонный Женька слонялся по пустой Пашковской квартире. На стене комнаты, судя по всему принадлежавшей Лешкиным родителям, висела старинная сабля. Женька снял ее со стены, чтобы проверить, настоящая она или нет, когда взгляд его случайно упал на кресло. В нем валялся синий пиджак с металлическими пуговицами. Женька, повесив саблю на место, извлек из кармана пуговицу, найденную на чердаке. Она была точно такой же, как пуговицы на пиджаке. Женька расправил свою находку. Одной пуговицы не хватало…

Женька в полном недоумении глазел на пиджак. Неужели здесь замешан отец Пашкова? Мальчик еще раз сравнил пуговицу, найденную на чердаке, с теми, что были на блейзере. Они полностью совпадали. Теперь следовало незаметно для Лешки поделиться странным открытием с ребятами. «Ну и денек! — устало размышлял мальчик. — Мало нам Арсения в наручниках, так еще теперь придется скрывать ход расследования от Лешки, который, как назло, сейчас действует вместе с нами. Дернуло же нас поддаться на его уговоры!»

Женька устало перевел дух. Освобожденный Арсений Владимирович как раз ушел в школу. Дверь за ним захлопнулась.

— Олег, — шепотом позвал долговязый мальчик.

— Ты чего? — подошел тот из коридора к двери комнаты.

— Сам посмотри, чего, — указал пальцем на кресло Женька.