– Ура! Я сдала! Сдала! – закричала она вместо приветствия.

– Поздравляю тебя! – я поймала ее в объятия. – Как все прошло?

– Легче легкого! – сказала она, не успев перевести дух. Видимо, бежала. – Знаешь, я думала, все будет сложнее. Но, Боже, благослови тесты. Если у тебя есть хоть капля удачи, ты не можешь их провалить.

– Молодец! – сказала я.

– Ким, знаю, что мы вроде как работаем, но… может, немного отпразднуем?

– То есть ты предлагаешь твоему работодателю напиться в самом начале дня? – сказала я, прищурив один глаз.

– Вроде того, – ответила Энн, ухмыльнувшись.

– Черт с тобой! Сейчас принесу просеко.

– Поздно, – произнесла она и достала из своей плетеной сумки бутылку «Дом Периньон», – доставка уже прибыла.

– Ах ты засранка! – сказала я, хотя оказалась рада такому сюрпризу. После полиции, оргазма и сигареты даже в середине дня бокал шампанского мне пошел бы только на пользу.

– Виновна.

– О’кей, виновна на все сто! – не удержавшись, я шлепнула ее по попке. – Тогда принесу бокалы, – сказала я, удалившись в подсобку.

– И захвати сухофрукты.

– Ладно, ладно.

Умничка все же она. Я в нее очень верила. Энн только что сдала экзамены на филолога. И это означало две вещи. Первое – она может всем говорить, что стала дипломированным специалистом в такой редкой для наших дней профессии и хвастаться своим интеллектом на собеседованиях. И вторая – она по-прежнему останется безработной какое-то время, и я более чем уверена, она продолжит работать у меня. Я лично только рада этому. Так как без нее я как без рук. Не только потому, что она спозаранку открывает магазин, а потому, что она вдохновляет меня на подвиги. Было время, когда я думала, что моя лавка годится только на то, чтобы изменяющие мужья или новоиспеченные любовники забегали ко мне между «Тиффани», что на углу, и отелем «Четыре сезона», чтобы привнести хоть какую-то романтику во встречи со своими возлюбленными. Но Энн уговорила меня на расширение круга клиентов. И вот мы уже в топ-5 по флористике в штате. Я бы и подумать не могла, что смогу достигнуть такого уровня. Но Энн просто подошла ко мне и сказала: «А почему бы и нет?» И вот наш салон один из самых востребованных.

Так что терять мне ее будет очень непросто. Мы с ней не затрагивали этой темы. Что делать, когда она уйдет. Но я точно знаю, что просто так она меня не бросит. Плюс ей всегда будут нужны деньги. Хотя бы на первое время. Но почему-то мне кажется, что если бы вопрос не стоял о деньгах, она бы все равно осталась на столько, на сколько бы смогла. Я не имею в виду, что она повернута на цветах так же, как я. Но ее всегда вдохновляла идея, что она вдыхает жизнь в наши композиции, букеты, инсталляции. Это и правда радует, когда ты видишь, что человека так же что-то увлекает, как и тебя.

Перед ней я отсеяла около двух десятков претендентов на ее место, которые просто рвались на эту работу. Причем это были не люди с улицы или садовники. Это были специалисты по флористике, которые жили этим делом несколько лет и знали о цветах и растениях больше, чем я могла бы себе представить. Но они были абсолютно пустые. Словно загнившая роза, которая, может, и красива с виду при закрытом бутоне, но полностью мертва, как только ее откроешь. На собеседованиях они гнали мне откровенную чушь и заученные конспекты на тему растений и ухода за ними, чем нагоняли только лишь скуку. Я искала подобного себе. Человека, который, может, и ни в зуб ногой в теме флористики, но которому небезразлично, что получится в конечном итоге.

И вот на собеседование пришла Энн. Она выглядела так, словно вчера были семидесятые и мы жили не в Чикаго, а в Сан-Франциско. Дитя цветов, худенькая девочка с голубыми и наивными глазами, с очень загорелой кожей. Я даже не знала, что с ней вначале делать – выслушать ее или накормить. В конечном итоге я сделала и то, и другое.

Как только я услышала от нее, что она не особо понимает, что ей нужно делать, но она хочет делать что-то красивое и вдохновляющее, я повела ее в ближайшую закусочную и накормила обедом. Когда она сказала, что ей просто необходимо закурить после кофе и выйти из кафе, я уже точно знала, что возьму ее. Простите меня, некурящие снобы и противники добровольного поглощения яда в виде никотина, но я не переношу зануд, которые мне твердят, что нельзя быть курильщиком, если ты в цветочном бизнесе. Тем более не смогла бы переносить человека, с кем бы проводила половину своего дня бок о бок, который бы при этом надменно смотрел на меня во время перекура.

Так Энн и появилась в моей жизни. И мои чувства насчет ее выпускных экзаменов были настолько смешанны, что я не знала, что делать: плакать или радоваться. Поэтому я немного всплакнула, пока доставала бокалы под шампанское, и нацепила ослепительную улыбку, когда вышла к ней вновь.

– Энн, я горжусь тобой, – произнесла я.

– Правда? – сказала она, уже встав за кассу.

– Правда. Я не сомневалась в тебе.

– Правда, я не очень уверена насчет светлого будущего.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, и пробка из бутылки выстрелила в потолок.

– Знаешь, когда я поступала в университет, мне казалось, что я просто обязана его закончить, чтобы хоть как-то устроить свою жизнь. Думала, что без диплома мне не найти приличной работы. Помнишь, я была тогда совсем голодранкой. Ты обо мне так сильно пеклась тогда. Я этого никогда не забуду.

– Даже не смей меня до слез довести. Я и так не ахти выгляжу, а с потекшим макияжем будет вообще полный набор. – Слезы и правда стали подкатывать, когда она благодарила меня.

– Ты уж прости, но это правда. – сказала Энн и разлила шампанское по бокалам, а пробку кинула в высокую стеклянную вазу на полу, в которой было уже, наверное, сотни две таких пробок.

– Что-то изменилось за эти годы?

– Многое, – произнесла она. – Я, наконец, повзрослела. И поняла, что дипломы нужны только юристам и врачам. И то только потому, что это закон. А с моим дипломом можно быть только ультрамодной и в лучшем случае устроиться в школу или писать статейки в провинциальные журналы. А меня как-то это не прельщает.

– Серьезно? А зачем ты пошла на этот факультет?

– Да я уже не помню. Может, была пьяна, может, проходной балл соответствовал моему.

– Во дела, – сказала я. – И правда, столько лет стараний, мучений, зубрежки. И ради чего?

– И я о том же. Я это, кстати, поняла, только сегодня. После последнего экзамена.

– Ладно, Энн. Как бы то ни было, ты это сделала. Тебе хватило терпения, упорства, ума, в конце концов, чтобы закончить начатое. А это уже чего-то стоит. Так что этот бокал, – я подняла бокал с шампанским, – за тебя. За твое будущее, где бы оно ни было. С твоим характером и рвением ты везде добьешься успеха.

– Аминь, – сказала она, и мы чокнулись.