Но я, тем не менее, укрепляю свою решимость. Я еще не совсем готова простить что бы то ни было кому-либо из Вестергардов. И с каменным сердцем жить легче, чем с разбитым.

Филипп стоит в вестибюле, в окружении холодного белого мрамора, точно властитель. Я вижу его со спины, когда он сбрасывает свой шерстяной плащ и отдает Якобу; под плащом обнаруживается черный смокинг, скроенный так безупречно, что о его края можно порезаться.

Я отступаю назад и, растворившись в тени, заползаю под столик в алькове, где меня не так-то просто увидеть. Мое сердце колотится часто и сильно.

А потом Филипп оборачивается, и я впервые вижу его лицо.

Он не выглядит пугающе – ничего похожего на бесформенного злодея из моих кошмаров и размышлений о семействе Вестергардов. Вид у него энергичный, подбородок четко очерчен, глаза серые, словно покрытое льдом море. Он поднимает взгляд на лестницу, и я вижу Еву, которая стоит там, держась за перила. Ее пальцы чуть заметно подрагивают, точно крылья мотылька, когда она спускается вниз, и мне хочется шепнуть ей на ухо: «Ты не должна покорять его, Ева. Никого и никогда».

То, как подергивается глаз Филиппа, как его губы сжимаются в прямую линию – все это выдает его тщательно скрываемое изумление при виде Евы. Но затем он склоняется в безмолвном поклоне, и к тому времени, когда она, сопровождаемая Хеленой, доходит до нижней ступеньки лестницы, на лице Филиппа вновь играет улыбка.

– Здравствуй, – обращается он к Еве неожиданно густым и низким голосом. – Я Филипп, твой дядя. Должен признаться, у меня никогда прежде не было племянницы, – его улыбка становится слегка озорной. – Надеюсь, я справлюсь с этой работой.

– Меня зовут Ева, – отвечает она, и складки атласного платья, вышитого бисером, струятся вокруг ее ног, словно вода. Она делает реверанс, неуверенно улыбаясь и держась немного чопорно и высокомерно.

– Хелена, – произносит Филипп, поворачиваясь к госпоже Вестергард с родственным приветствием, и она позволяет ему коснуться губами ее щеки. Лильян говорила, что между ними всегда были напряженные отношения: сначала они соперничали за внимание Алекса, а потом наступило вынужденное перемирие ради наилучшего управления шахтами. Вероятно, Филипп был удивлен больше всех, когда здесь, в этом самом доме, огласили завещание Алекса, согласно которому основной владелицей шахт становилась Хелена.

– Пойдем? – жестом приглашает их Хелена, указывая в сторону столовой.

Как только они покидают вестибюль, Якоб входит в коридор, сунув под мышку плащ Филиппа, и я выскакиваю из-под столика, останавливаясь рядом с ним у гардероба. Наши глаза на миг встречаются, и мы ждем сигнала от Лильян. Но его все нет.

А потом открывается дверь во флигель прислуги, и Рая направляется в нашу сторону, неся серебряный графин.

– Залезай, – шепчет Якоб, шире открывая дверцу гардероба, и я прячусь внутрь. Он стоит передо мной, расправляя висящие на колышках плащи и загораживая меня своим телом. Поверх его плеча я бросаю взгляд в сторону столовой.

Филипп и Хелена сидят по разным концам стола, уставленного хрустальной посудой. Над их головами в тяжелых люстрах мерцают многочисленные свечи, и свет, преломленный в резных бокалах, играет на стенах. Ева сидит между ними, и на лице ее отражается ужас от такого количества столовых приборов. Она пытается читать огромный стол, словно карту.

– Ева, – говорит Филипп, разворачивая салфетку, – Хелена сказала мне, что ты танцовщица. Была когда-нибудь на балетном представлении?

Ева неуверенно поднимает взгляд и отвечает:

– Нет.

– Я свожу тебя, – обещает Хелена, поднося к губам бокал. – Мы поедем туда вместе, скоро.

– Мы можем поехать втроем. Может быть, послезавтра? – предлагает Филипп, и Хелена явственно ощетинивается.

Мимо гардероба проходит Брок, неся на подносе супницу, и бросает на Якоба удивленный взгляд.

– Я не могу задерживаться здесь, иначе он захочет узнать, в чем дело, – шепчет мне Якоб. Его темные глаза влажно блестят. – К тому времени, как он пойдет назад, мне нужно будет уйти отсюда.

Я киваю, едва осмеливаясь дышать.

Брок ставит супницу перед Хеленой и снимает крышку.

– Моя дочь все еще осваивается в новой обстановке, – спокойно говорит Хелена. – Мы поедем на балет, когда придет время.

– Но послезавтра вечером там будет присутствовать королевская семья, – возражает Филипп, пока Брок наливает суп в его тарелку. – Ты не хотела бы познакомиться с королевским семейством, Ева? – спрашивает ее «дядюшка».

Ева роняет свою ложку в суп, так что брызги летят на скатерть, но Хелена тщательно делает вид, будто не заметила этого промаха.

– Я и не знала, что ты так близко знаком с правящей фамилией, – говорит она Филиппу.

– У меня приготовлен для них подарок, – сообщает он. – Драгоценное ожерелье для принцессы Дагмары. Свадебный дар от нас.

– Боже, как это щедро с нашей стороны, – сухо отзывается Хелена. – Быть может, в следующий раз, прежде чем потратить тысячи ригсдалеров или пригласить мою дочь куда-нибудь, ты все-таки посоветуешься сначала со мной?

Брок кладет на каждую тарелку черный ржаной хлебец.

– Ну же, Лил! – шепчет Якоб. Меховая отделка на одном из плащей Хелены касается моей щеки. Я начинаю потеть.

Раздражение Хелены, похоже, веселит Филиппа.

– Это называется «выстраивать отношения», – говорит он и улыбается Еве. – Наша семья только выиграет от близкого знакомства с их величествами и от их расположения.

«Наша семья». Глаза Евы вспыхивают, и Филипп склоняется к ней, словно увидев в ней союзницу.

– Ты знаешь, что короля Кристиана IX начинают именовать «тестем всей Европы»? – заговорщицки интересуется он у Евы.

Хелена трет пальцами край своего бокала.

– А почему его так называют? – спрашивает Ева с явной готовностью поддержать его план. Познакомиться с королевской фамилией, присутствуя на балете вместе со своими родными, – она и мечтать не могла о чем-то подобном.

– Потому что дети короля вступают в брак с представителями правящих династий по всей Европе, – объясняет Филипп и принимается кончиком ножа чертить на скатерти невидимую карту. – На этой неделе его дочь, принцесса Дагмара, выходит замуж за царского наследника в Санкт-Петербурге. Сын Кристиана IX, Георг, – король Греции.

Якоб прислушивается. Он стоит так близко ко мне, но, похоже, старается не коснуться меня даже ненароком.

– И еще одна дочь, – шепчет он, встретившись со мной взглядом. Я чувствую исходящий от него запах перечной мяты, и его дыхание обжигает мне шею. – Александра, будущая супруга короля Соединенного Королевства и императрица-консорт Индии.

Кончик ножа в руках Филиппа сверкает.

– У короля есть и другие дети. Королева Луиза расставляет их, словно фигуры на шахматной доске, – Филипп смеется. – Как будто в игре в далдос[5]. Ты играешь в далдос, Ева?