– Нет, я никогда раньше ее не видела. Где ты ее нашла?

– Не я, а Рокхерст. Пытается найти владелицу и вернуть перчатку.

Может, Гермиона и порадовалась бы, если б не тот факт, что теперь у Рокхерста есть зацепка. Примета, по которой он может ее отыскать! Мало того, он уже призвал на помощь Мэри! А Мэри обратилась к ней.

Гермионе с каждой секундой становилось все хуже.

Он пытается ее найти. «Вернее, убить», – поправил сухой внутренний голос.

Хмм… похоже, она попала в ужасный переплет!

– Говоришь, он хочет найти владелицу, но не знает, кто она?

Мэри кивнула.

– Совсем как в сказке про Золушку! – продолжала Гермиона, надеясь, что тон покажется Мэри достаточно беспечным.

– Полагаю, ты права, – улыбнулась Мэри, снова принимаясь теребить перчатку. Гермиону так и подмывало вскочить и отобрать свою собственность. Наконец Мэри оставила перчатку в покое и объявила: – Но мы должны держать это в секрете. Бедный Рокхерст! Думаю, если кто-то узнает, что он пытается найти девушку только затем, чтобы вернуть ей потерянное, его засыплют перчатками, веерами и туфлями.

Гермиона рассмеялась.

Почему она не подумала об этом раньше? До того как узнала, кто он на самом деле…

– Он всего лишь хочет вернуть ее, – продолжала хозяйка, – потому что она очень дорогая. Верно ведь? Боюсь, я не особенно разбираюсь в моде. Ну, что скажешь? – Она протянула Гермионе перчатку.

Та не хотела брать, но уж лучше драгоценная перчатка будет у нее, чем у неуклюжей Мэри.

Поймав перчатку, Гермиона едва не вздохнула от переполнившего ее восторга.

Дорогая? На эту изысканную пару ушли не только ее последние карманные деньги, но и выигрыш в казино, где она сделала ставку против Гриффина!

В хозяйстве Марлоу вечно не хватало денег, и хотя Себастьяну недавно удалось сделать весьма удачную инвестицию, зная своего чопорного и чересчур рассудительного брата, Гермиона могла безошибочно предсказать, что он непременно отложит большую часть на черный день.

Можно подумать, потерю перчаток нельзя назвать черным днем!

– Она действительно дорогая? – допытывалась Мэри.

– Вполне возможно, – коротко ответила Гермиона, в последний раз бросив тоскливый взгляд на несчастную одинокую перчатку, прежде чем уронить ее на антикварный столик. – Но повторяю, я раньше ее не видела.

К величайшей досаде Гермионы, Мэри бесцеремонно сцапала перчатку.

– Ты знаешь лучших перчаточников Лондона. Кто мог ее сшить?

Гермиона прикусила губу. Кто, кроме месье Бедара? И она искренне считает, что это его лучшая работа.

– В Лондоне сотни перчаточников, – выдавила она. – Невозможно сказать наверняка, какой мастер сшил эти перчатки.

– Да, но лишь немногие способны сделать такой шедевр! Полагаю, мне следует поездить по магазинам и поспрашивать. Может, кто-то узнает свою работу.

Гермиона едва не задохнулась от сжавшей горло паники. Месье Бедар наверняка припомнит, кому сделал столь необычную пару перчаток.

– Не думаю, Мэри, что это такая уж хорошая работа. Скорее всего просто имитация, изготовленная в провинции и привезенная в столицу.

Мэри сосредоточенно нахмурила лоб:

– О Господи! Об этом я и не подумала! Да ведь перчатки могли сделать в любом месте Англии!

– Как ни печально, да, – кивнула Гермиона. Какое счастье, что Мэри больше интересуется книгами, чем модой, иначе ни за что бы не проглотила такую откровенную ложь!

– Боюсь, Рокхерст очень расстроится, если не сможет ее вернуть, – вздохнула Мэри и, подхватив перчатку, и отнесла на письменный стол.

Гермионе показалось, что она хочет сунуть перчатку в ящичек. Такого вынести просто невозможно! В конце концов, это ее лучшие перчатки!

– Вероятно, я смогу тебе помочь! – предложила она, но тут же едва не откусила себе язык. Нет, она не осмелится на это! Лучше держаться подальше от… Но ведь это любимые перчатки, а у нее появился шанс…

– Как именно?

Рука Мэри замерла над ящичком, где, возможно, стояли чернила и валялся всякий хлам, способный непоправимо испортить перчатку.

– Я могу взять ее с собой, когда поеду по магазинам, – Предложила Гермиона с ослепительной улыбкой. – Покажу владельцам.

Мэри слегка нахмурилась, однако Гермиона постаралась не обратить на это внимания.

– Подумай, сколько времени ты сэкономишь, тем более что у тебя полно работы, – продолжала она, взмахом руки показав на письменный стол, заваленный книгами, журналами и газетами.

Мэри поджала губы, и Гермиона на миг затаила дыхание. Наконец Мэри перевела взгляд с перчатки на Гермиону:

– И ты не возражаешь?

– Ни в малейшей степени! Чего не сделаешь для подруги? – жизнерадостно воскликнула Гермиона, протягивая руку и считая секунды до того момента, как подошедшая Мэри вернула драгоценную добычу на законное место. В дрожащую от восторга ладонь Гермионы.

– А теперь, когда все уладилось, скажи, что привело тебя сюда? – неожиданно вспомнила Мэри. – Я думала, что Гриффин явился к отцу. Впрочем, я всегда жду Гриффина, особенно когда миссис Джейкобс печет булочки.

Обе рассмеялись.

– Вообще меня прислала матушка. Она решила ставить пьесу, – сообщила Гермиона.

Лицо Мэри исказилось от ужаса.

– О нет, – простонала она, падая в кресло.

– О да.

Подруга дрожащей рукой потянулась к чашке с чаем: очевидно, ей срочно требовалось подкрепиться.

– Что на этот раз?

– «Буря». И матушка просила меня принести книгу о чудовищах.

Теперь уже Мэри пролила чай.

– Чудовища? – пролепетала она. – Что-то я не…

– Гриффин сказал, у тебя целая полка книг о всяких древних тварях, – перебила Гермиона. – Мама твердо решила показать, что Калибан… как она там сказала… «отражает истерзанную душу Просперо и самые темные элементы его утраченной магии».

– Да, но…

Губы Мэри предательски дернулись. Однако она была слишком хорошо воспитана, чтобы высказаться по поводу известных и весьма оригинальных истолкований пьес великого барда, которыми так славилась леди Уолбрук.

– Но это звучит…

– Абсолютно чудовищно! – докончила за нее Гермиона. – И ты определенным образом права.

Обе снова рассмеялись.

– Постарайся не показываться ей на глаза, пока она набирает актеров, – посоветовала Гермиона.

Мэри согласно кивнула: