Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грэхэм поднялся повыше и описал круг, чтобы посмотреть, что делается на этих аэродромах и в северных кварталах. Сперва из мрака выступили освещенные квадраты Шутерс-хилла, где аэропланы высаживали негров. Затем показался Блэкхиз и выступил из клубов дыма Норвуд. В Блэкхизе не приземлилось ни одного аэроплана, но на платформе стоял аэропил. В Норвуде чернела волнующаяся толпа.
Что случилось? Вдруг он понял. Отчаянная защита летной станции, очевидно, была сломлена, и народ ринулся в подземные пути, ведущие к этим последним твердыням Острога. С северной окраины Лондона донесся торжественный, победный гул, раскатывающийся над городом, — выстрелила пушка.
Губы Грэхэма дрогнули, лицо вспыхнуло, он глубоко вздохнул и крикнул в пустынное небо:
— Они побеждают! Народ побеждает!..
В ответ на его крик грянул второй выстрел. Грэхэм заметил, что находившийся в Блэкхизе аэропил скользнул по платформе и круто поднялся вверх: повернув к югу, он вскоре скрылся.
Грэхэм понял, что это значит: Острог спасается бегством!
Тут он вскрикнул и бросился в погоню. Он быстро поднялся и сверху ринулся на врага. Но аэропил Острога круто взмыл кверху при его приближении, и Грэхэм промахнулся.
Аэропил Острога, как молния, промелькнул перед ним, и Грэхэм пролетел вниз. Неудача разозлила его. Он отвел машину назад и стал круто подыматься, описывая круги. Аэропил Острога летел вперед штопорным полетом. Грэхэм снова поднялся и быстро нагнал его. Аэропил Острога летел медленнее: там сидели двое.
Пролетая мимо, Грэхэм успел разглядеть своих врагов. Лицо аэронавта было спокойно и сосредоточенно, в чертах Острога застыла мрачная решимость. Острог отвернулся и смотрел куда-то в сторону — на юг. Грэхэму стало стыдно за свою неловкость. Внизу он разглядел возвышенность Кройдона. Он взмыл еще выше и вторично опередил своих врагов.
Он оглянулся, и внимание его было отвлечено другим. Восточная станция на Шутерс-хилле вдруг взлетела на воздух в языках пламени и окуталась дымовой завесой. Несколько мгновений она, казалось, висела неподвижно, выбрасывая из своих недр огромные металлические глыбы, затем клубок дыма начал разматываться. Народ взорвал станцию со всеми аэропланами. Снова вспышка пламени и туча дыма — это взлетела Норвудская станция. Вдруг Грэхэм ощутил сотрясение. Волна взрыва ударила в аэропил и отбросила его в сторону. Аэропил стал падать носом вниз и закачался, как бы собираясь перевернуться. Стоя у защитного стекла, Грэхэм изо всех сил налег на рычаг. Волна второго взрыва отшвырнула машину в сторону. Грэхэм вцепился в тросы, между которыми свистел ветер, ударяя вниз. Казалось, аэропил неподвижно повис в воздухе. Тут Грэхэм понял, что он падает. Да, несомненно, падает. Ему страшно было взглянуть вниз.
Перед ним мгновенно промелькнуло все, что произошло со дня его пробуждения: дни сомнений, дни его власти и, наконец, холодное предательство Острога.
Он погиб, но Лондон спасен. Лондон спасен!
Все показалось ему сном. Кто же он в самом деле? Почему он так крепко держится за тросы? Разве нельзя разжать пальцы? Бесконечный сон сразу оборвется, и он пробудится.
Мысли проносились с быстротой молнии в его голове. Он удивился, почему он не сможет снова увидеть Элен. Какая это нелепость, что он ее не увидит! Да, это, несомненно, сон. Он, конечно, еще увидит ее. Она одна — не сон, а реальность. Он проснется и увидит ее.
И хотя он не смел заглянуть вниз, но чувствовал, что земля уже близко…
(перевод Е. Н. Бируковой)Первые люди на Луне
Три тысячи стадий от Земли до Луны…
Не удивляйся, приятель, если я буду говорить тебе о надземных и воздушных материях. Просто я хочу рассказать по порядку мое недавнее путешествие.
«Икароменипп» Лукиана.1. Мистер Бедфорд встречается с мистером Кейвором в Лимпне
Когда я сажусь писать здесь, в тени виноградных лоз, под синим небом южной Италии, я с удивлением вижу, что мое участие в необыкновенных приключениях мистера Кейвора было чисто случайным. На моем месте мог оказаться любой другой. Я впутался в эту историю в то время, когда меньше всего думал о каких-либо приключениях. Я приехал в Лимпн, считая это место самым тихим и спокойным в мире. «Здесь, во всяком случае, — говорил я себе, — я найду покой и возможность работать».
И в результате — эта книга. Так разбивает судьба все наши планы.
Здесь, быть может, уместно упомянуть, что еще недавно мои дела были очень плохи. Теперь, живя в богатой обстановке, даже приятно вспомнить о нужде. Допускаю даже, что до некоторой степени я сам был виновником моих бедствий. Вообще я не лишен способностей, но деловые операции не для меня. Но в то время я был молод и самонадеян и среди прочих грехов молодости мог похвастать и уверенностью в своих коммерческих талантах; я молод еще и теперь, но после всех пережитых приключений стал гораздо серьезней, хотя вряд ли это научило меня благоразумию.
Едва ли нужно вдаваться в подробности спекуляций, в результате которых я попал в Лимпн, в Кенте. Коммерческие дела связаны с риском, и я рискнул. В этих делах все сводится к тому, чтобы давать и брать, мне же пришлось в конце концов лишь отдавать. Когда я уже почти все ликвидировал, явился неумолимый кредитор. Вы, вероятно, встречали таких воинствующих праведников, а может быть, и сами попадали в их лапы. Он жестоко разделался со мной. Тогда, чтобы не стать на всю жизнь клерком, я решил написать пьесу. У меня есть воображение и вкус, и я решил бороться с судьбой. И дорого продать свою жизнь. Я верил не только в свои коммерческие способности, но и считал себя талантливым драматургом. Это, кажется, довольно распространенное заблуждение. Писание пьес казалось мне делом не менее выгодным, чем деловые операции, и это еще более окрыляло меня. Мало-помалу я
