— Этого я не говорил.

— Но именно так все и прозвучало.

— Каждый слышит только то, что слышит. Полагаю, вместе мы могли бы добиться многого. Но только как партнеры. А не так, как сейчас.

Куллин поднялся и встал перед Молохом. Слейд застыла возле.

— Вы живы исключительно благодаря мне, — сказал Куллин. — Вам удалось избежать пленения и экзекуции только потому, что я обеспечил вашу безопасность. Мне приходилось присматривать за вами и продумывать пути, ведущие к вашему спасению. Мы делали все возможное…

— Я понимаю…

— Рейвенор мог бы…

— Рейвенор отстает от нас всего на шаг! — прорычал Молох. — Всего на шаг! Он преследует нас, выслеживает и практически наступает нам на пятки, куда бы мы ни направились, последние шесть месяцев! Он…

— В этом-то и суть, — тихо произнес Куллин.

— В чем?

— В этом!

Это был один из тех крайне редких случаев, когда Лейла Слейд слышала, чтобы ее господин повышал голос.

— Где удобнее прятаться, как не в тени этого ублюдка? — мягко произнес Куллин. — Вы стали самым разыскиваемым человеком сектора, Зигмунд. Куда нам бежать? К ядру? Не с вашим лицом, записанным на каждом поисковом планшете, не с вашим именем, занесенным в список «разыскивается». Может быть, к Мутным Звездам? Нет, там нам искать нечего! Мы можем только скрываться! Наше волшебство способно работать только до тех пор, пока мы остаемся внутри системы. И именно этим я занимался. Просчитывал каждый шаг Рейвенора. Все это время мы оставались в его «мертвой зоне». Ваш главный противник прячет вас самим фактом своего присутствия.

Молох промолчал и нахмурился.

— И сделать это было непросто, — произнес Куллин. — Так что, мать вашу, проявите ко мне хоть немного уважения!

Молох отступил назад. Ему непривычно было оказываться настолько огорошенным.

— Ох, Орфео, — простонал он, — вот потому-то мы и должны работать вместе. Находиться в диалоге друг с другом. Должен признать, вы блестяще управляетесь с Рейвенором. Но вам стоило все рассказать и мне!

— Успокойтесь, — сказала Лейла. — Просто успокойтесь. Молох, не заставляйте меня второй раз за один день выступать против вас.

Но Зигмунд был слишком рассержен, чтобы сдерживаться:

— Уйди, Лейла. Ты помнишь, что произошло в прошлый раз.

Раздраженная Слейд выхватила пистолет и приставила его к голове Молоха.

— Только не снова, — произнес Зигмунд, производя правой рукой свой необычный щелкающий жест.

Оружие Слейд взлетело в воздух, и Молох поймал его.

Но левая рука Лейлы уже нацеливала на него лазерный короткоствольный пистолет.

— Я быстро учусь, — сказала она, и Люциус Уорна, стоящий позади нее, спокойно поднял свой болтер.

— О, да уберите вы их, — угрюмо произнес Молох, глядя на Куллина. — Нам необходимо начать делиться информацией и помогать друг другу прямо с этого момента.

— С чего бы это?

— С того, что, боюсь, дела наши плохи.

— Плохи?

— Не имея представления о ваших великолепных расчетах и будучи обеспокоенным сложившейся ситуацией, я задействовал собственные планы. Боюсь, они вступят в конфликт с вашими, и это повлечет за собой плачевные последствия для нас обоих.

— Во имя Трона, — вздохнул Куллин, — Зиг, что именно вы сделали?

Словно в ответ на его вопрос загудел входной звонок у внешних ворот.

— Посетитель, — произнесла Лейла.

— Проверь, кто там, — ответил Куллин.

Слейд убрала в кобуру лазган и поймала брошенный Молохом пистолет. Убрав и его, она вышла из комнаты.

— Что вы сделали? — повторил Куллин, переведя взгляд на Молоха.

— Позаботился о своей безопасности.

— Оставьте это мне.

— Обязательно, если вы станете держать меня в курсе дел и будете прислушиваться к моим предложениям. Нам необходимо начать сотрудничать, иначе мы уничтожим друг друга.

— Всецело с вами согласен.

Слейд возвратилась в сопровождении человека, закутанного в длинный плащ с капюшоном.

— Посетитель к нашему гостю, — сказала она.

— Вероятно, это не самая удачная идея, принимая во внимание труп на полу, — пророкотал Уорна, впиваясь взглядом в мертвого графера.

— Не стану настаивать на соблюдении формальностей, — произнесла закутанная фигура, а затем повернулась к Молоху. — Нас связывает восхитительное чувство братского взаимодоверия.

Молох улыбнулся. Древнее кодовое приветствие Когнитэ показалось ему заблудившимся, навевающим тоску эхом.

— И я полон доверия, с нетерпением жажду узнать своего брата, — ответил он в соответствии с традицией.

— Рейвенор покидает этот мир. Его охота закончена, — сказал человек, скрывающийся под капюшоном.

— Отличные новости, — ответил Молох.

— Теперь нам осталось уладить самую малость, — произнес посетитель.

— Ох, Зигмунд, да расскажете вы уже или нет? Что, черт возьми, вы натворили? — прошептал Куллин.

— Я дал одно обещание, которое теперь необходимо исполнить, — сказал Молох. — Нам надо сделать все возможное для этого. — Он снова посмотрел на человека в плаще. — Так что там осталось?

Человек откинул капюшон и тряхнул длинными белыми локонами.

— Нам осталось всего лишь убить огромное количество людей, — произнес дознаватель Бэллак.

Они встретились в павильоне одного из салонов в недрах Бастина. Это благородное заведение часто посещали законодатели мод. Облаченные в роскошные балахоны или расшитые драгоценными камнями платья, при полном параде знатнейшие люди Бастина приходили в салон, чтобы и себя показать, и других посмотреть. Скифы и наземные автомобили выстраивались в очередь, чтобы высадить своих пассажиров под входным навесом, где танцоры и акробаты кружились в мерцающем свете огней.

Внутри заведение освещалось светосферами и подвесными фонарями. Каждая кабинка и столик были защищены занавесями из белого шелка, усиливавшего сияние ламп, и внутри шатра сам воздух казался переливающимся, сливочным, теплым светом. За шелковыми завесами передвигались люди. Отовсюду доносились смех, голоса, звон бокалов, мягкая камерная музыка. В воздухе текли запахи духов и обскуры, секума и горячего шоколада. Туда-сюда сновали сервиторы, нагруженные тяжелыми подносами.

Он занял шатер по правой стороне салона и, когда пришла та, которую он ждал, заказал амасек и горшочек густого темного шоколада.

— Выпьешь? — спросил Нейл.

Она покачала головой. На женщине было бархатное вечернее платье такого же насыщенного черного цвета, как и ночь снаружи. Также она надела подходящую наряду шляпку с вуалью и боа из выкрашенного в черный цвет меха. В этом облачении она приобрела царственный вид и казалась вдовствующей правительницей какого-нибудь древнего мира.