Перрин уставился на неё. Неужели она не оставила мысль о том, чтобы превратить Двуречье в отдельное королевство? Они никогда не обсуждали этого открыто, но ведь это она подтолкнула его поднять флаг Манетерен. Ничего, они ещё вернутся к этому разговору.

Неподалёку он заметил направляющегося прямо к ним Галада Дамодреда. Берелейн, как всегда в последнее время, шла рядом. Оказывается, Моргейз отправила за ним посыльного. Галад что-то прятал в карман - небольшое письмо с красной печатью. Откуда это у него? Он выглядел обеспокоенно, хотя, когда он приблизился, его лицо просветлело. Он не выглядел удивлённым известием о браке; молодой человек кивнул Перрину и обнял свою мать, затем строго, но вежливо поприветствовал Талланвора.

- Какого типа церемонию вы хотели бы? - спросил Перрин Моргейз. - Я знаю только двуреченские обычаи.

- Уверена, будет достаточно простых клятв в вашем присутствии, - сказала Моргейз. - Я не молода и устала от церемоний.

- Согласен с вами, - сказал Перрин.

Галад отступил в сторону, а Моргейз и Талланвор взялись за руки.

- Мартин Талланвор, - сказала она, - Ты давал мне больше, чем я заслуживаю, и дольше, чем я осознавала это. Ты говорил, что любовь простого солдата - ничто перед мантией королевы, но я скажу, что величие мужчины скрывается не в его титуле, а в его душе.

Я видела твою храбрость, верность, преданность и любовь. Я видела, что в твоей груди бьётся сердце принца, сердце мужчины, который остался верен, когда сотни других отвернулись от меня. Я клянусь тебе в любви. И перед лицом Света, я клянусь не покидать тебя. Я клянусь любить и почитать тебя, как своего мужа.

Берелейн вынула платок и промокнула уголки глаз. Да, женщины всегда плачут на подобных событиях. Хотя Перрин… хорошо, он тоже немного прослезился. Возможно, это из-за солнечного света.

- Моргейз Траканд, - сказал Талланвор, - я полюбил тебя за то, как ты относилась к подданным . Я увидел женщину, которая не только ответственно исполняет свои обязанности, но и со страстью. Даже когда я значил для тебя не больше, чем и любой другой гвардеец, ты обращалась со мной с добротой и уважением. Ты относилась так ко всем.

Я люблю тебя за твою доброту, твой ум и силу воли. Даже Отрёкшийся не смог сломать тебя. Ты сбежала от него, когда он полагал, что полностью тебя подчинил. Даже самому ужасному из тиранов ты оказалась не по зубам, хотя ты была у него в руках. Не смогли тебя сломать и Шайдо. Другой на твоём месте, кому пришлось бы пройти через подобные испытания, озлобился бы. Но не ты… ты превратилась в ту, кем нужно восхищаться, лелеять и уважать.

Я клянусь тебе в любви. И перед лицом Света я клянусь, что никогда, никогда не покину тебя. Я клянусь вечно любить и почитать тебя как свою жену. Я клянусь тебе в этом, Моргейз, хотя какая-то часть меня до сих пор не верит, что это происходит на самом деле.

Они стояли, глядя друг другу в глаза, словно Перрина рядом не было.

Он откашлялся.

- Ну, значит, так тому и быть. Объявляю вас мужем и женой.

Должен ли он дать какой-нибудь совет? Как он может что-то советовать Моргейз Траканд, королеве, чьи дети одного с ним возраста? Он только пожал плечами.

- Ну, вот и дело с концами.

От стоящей рядом Фэйли повеяло удивлением и немного недовольством. Лини фыркнула, когда Перрин закончил, но ушла вместе с Моргейз и Талланвором. Галад кивнул ему, а Берелейн сделала реверанс. Они удалились, Берелейн при этом отметила, как неожиданно всё произошло.

Фэйли улыбнулась ему.

- Тебе нужно будет потренироваться.

- Они же сами хотели, чтобы всё было по-простому.

- Так все говорят, - ответила Фэйли. - Но ты можешь придать церемонии дух торжественности, одновременно сохраняя её краткой. Мы ещё поговорим об этом. В следующий раз у тебя получится лучше.

В следующий раз? Когда Фэйли повернулась и направилась к лагерю, он покачал головой.

- Куда ты идёшь? - спросил Перрин.

- Обратно к Бавину. Нужно реквизировать несколько бочек эля.

- Для чего?

- Для торжества, - ответила Фэйли, оглядываясь через плечо. - Если требуется, церемонию можно сократить. Но не праздник по её поводу. - Она посмотрела вверх. - Особенно в такие времена.

Перрин смотрел ей вслед, как она растворяется в огромном лагере. Солдаты, фермеры, ремесленники, айильцы, Белоплащники, беженцы. Почти семьдесят тысяч человек, не считая тех, кто ушёл или погиб в бою. Как ему досталось такое количество людей? Перед тем, как покинуть Двуречье, он никогда не встречал больше тысячи человек, собранных в одном месте.

Самой крупной в его лагере была группа бывших наёмников и беженцев, которых обучали Тэм и Даннил. Они называли себя Волчьей Гвардией, что бы это ни означало. Перрин направлялся проверить телеги c продовольствием, когда что-то маленькое мягко ударило его по затылку.

Он замер и обернулся, осматривая лес за спиной. Справа он стоял бурый и мёртвый; слева - лес редел. Но там никого не было.

«Может, я переутомился? - удивился он, потирая голову и поворачиваясь, чтобы продолжить свой путь. - Раз мерещится всякое …»

И вновь что-то маленькое ударило его по затылку. Он развернулся и заметил, как что-то упало в траву. Нахмурившись, он опустился на колени и поднял жёлудь. Ещё один стукнул его прямо в лоб. Он прилетел из леса.

Перрин зарычал и направился в чащу. Возможно, это шалят немногочисленные детишки из лагеря? Впереди рос большой дуб; его ствол был таким толстым, чтобы за ним легко мог кто-нибудь спрятаться. Подойдя ближе, он вдруг засомневался. Что если это ловушка? Он опустил руку на молот и стал подкрадываться. Дерево стояло по ветру, и он не мог уловить запах…

Вдруг из-за дерева высунулась рука, сжимавшая коричневый мешок.

- Я поймал барсука, - произнёс знакомый голос. - Хочешь, выпустим его на деревенском лугу?

Перрин замер… и разразился громким смехом. Он обошёл вокруг дерева и обнаружил за ним человека в красном с золотом кафтане с высоким воротником и добротных коричневых штанах, сидящего на обнажённых корнях дерева. У его ног извивался мешок. Мэт лениво жевал кусок вяленого мяса. На голове была широкополая чёрная шляпа. Рядом к дереву было прислонено чёрное копьё с широким лезвием на конце. Откуда у него такая шикарная одежда? Не он ли сам осуждал Ранда, когда тот принялся носить подобные наряды?

- Мэт? - спросил Перрин, слишком ошарашенный встречей, чтобы сказать что-то ещё. - Что ты здесь делаешь?

- Ловлю барсуков, - ответил Мэт, тряся перед ним мешком. - Проклятье, ты знаешь, как это трудно, особенно, когда у тебя не так много времени.

В мешке что-то зашевелилось, и Перрин услышал внутри слабое рычание. По запаху он чувствовал, что действительно, в мешке находится нечто живое.

- Ты и, правда, его поймал?