он пояснил на русском, и с несколькими не самыми мелкими сторонниками повстанцев Воды.

«В общем, эта Мата-Хари натворила делов» — усмехаясь говорил Вик, — «Поэтому жизнь у нее вряд ли будет долгой и счастливой». Скорее всего, предсказал он, помрет она прямо здесь, в импровизированной пыточной. Мне в тот момент резко захотелось подышать свежим воздухом, а если честно — попросту сбежать.

И почти сразу же после этого, видимо, окончательно удостоверившись, что я могу безошибочно определить, когда она врет, шпионка напрочь отказалась говорить. Похоже, она до последнего не хотела верить в мои способности.

Ударив ее в живот в последний раз, Виктор со вздохом достал из поясной сумки коробочку. В ней были длинные, затупленные иглы, похожие на швейные булавки со шляпкой, только размером со стандартный сенбон.

— Я не лекарь и знаю только куда их надо воткнуть, чтобы больнее было — искренне посетовал не-Забуза мне. — Это единственное в акупунктуре, в чем я превосхожу Хаку. Но я пока не хотел его этому учить. Но можешь мне поверить — калекарь я хороший, — зубасто улыбнулся мечник. Мне еще сильнее поплохело, воздух в каморке душил не хуже удавки.

Посмотрев на то, как Виктор втыкает в девушку иголки, я отвернулся. Внезапно Виктор схватил меня за плече и резко повернул обратно.

— Нехрен отворачиваться, студент! — глухо сказал он, — Учись, пока есть возможность, бери, — вручил мне иглу и показав на пальцы Рицки, сказал — и втыкай прямо сюда.

— Я не…

— Заткнись и делай! — рыкнул Вик, — Ты свою детвору учил, а сам своего же урока понимать не хочешь. Никакой жалости к врагам. Она — враг, — процедил сквозь зубы, — И не просто враг, мразь эсэсовская, каратель в юбке!

Казалось, взгляд у Виктора был еще тяжелее, чем его рука, сжимающая плечо словно тисками.

— Упустишь ее — и однажды она может убить того, кто тебе дорог. Здесь не сказка. Враг не раскается и не одумается. Он вернется, став еще сильнее, и убьет тех, кто тебе дорог. И тебя самого.

Рицка удовлетворенно хмыкнула и криво ухмыльнувшись сплюнула кровь прямо в лицо Забузе, попав и в меня.

— Верблюдиха, — бросил он Рицке, а я не сдержавшись, истерично хихикнул.

Виктор зыркнул так, что я подавился воздухом, а затем, как ни в чем не бывало, достал платок, смочил водой из фляги, вытер лицо и затолкал тряпку в рот шпионке.

— У нас там не просто драка за власть и даже не просто гражданская война. У нас там — аналог Великой Отечественной, война Добра со Злом, — почти выкрикнул обычно сдержанный Виктор, — Мы пытаемся остановить самых настоящих нацистских мразей, которые вспарывают детям животы, и засыпают туда корм для свиней, чтобы те выжирали их изнутри!

Уже тише, нахмурив брови, он продолжил угрожающим тоном:

— Живых людей жгут в домах и складах, четвертуют, закапывают в землю живьем! Да там за намек на улучшенный геном могут забить палками и камнями целую семью! За намек на помощь «отродью демонов» могут вырезать целую деревню! Народ словно с ума сошел! Ты всего этого не видел, но если хорошо историю Великой Отечественной знаешь и о карателях нацистских слышал, то можешь примерно себе представить, что у нас происходит! *

Шпионка даже прекратила стонать и тихо офигевала, недоверчиво переводя взгляды с меня на Забузу. Да уж, зрелище действительно сюрреалистичное; Забуза-Мечник Тумана учит жизни и искусству пыток чунина из Листа, а потом чего-то эмоционально ему рассказывает… На языке, который она никогда не слышала.

Поначалу фальшивый кролик еще пыталась снова убедить нас в том, что ее заставили, что где-то там у Ягуры в заложниках ее маленькая дочка. Хотелось ей верить, но это была ложь.

— Ты ей пальцы порвешь, не тряси руками, смотри, как надо.

И так весь допрос, я был учеником и ассистентом палача. Зеленым во всех смыслах слова. Как меня не стошнило — я не понимал. Чудо какое-то, не иначе.

— Ты не думай, — медленно говорил Мечник, — я не садист и тоже хотел бы этого избежать. Но я, по большому счету, все же жалкий дилетант. Я не обладаю навыками менталиста и не могу влезть в голову, как Яманака. Я не умею варить сложные алхимические составы, которые здесь сыворотку правды заменяют. Я не умею с стопроцентной точностью определять, когда жертва врет, как ты. У меня даже нет таланта к аналитической и следственной работе, которая позволила бы понять, как именно действовала допрашиваемая. Я не могу избежать большей части болевого воздействия…

Новый взвизг от куноичи!

И мощное КИ от Виктора:

— Но я могу причинять боль и отлично давить психологически — с сухой злой усмешкой договорил земляк по-русски.

Девушка сначала кричала, потом плакала, потом снова кричала. Шиноби люди крепкие, и боль переносят лучше. Но пытал ее пусть и не крутой профи, но все-таки мастер. И постепенно она нам все выкладывала. Как пояснил мне Виктор — в правильном вопросе уже половина ответа, и если есть мозги, и спрашивается то, что нужно, то половина дела уже сделана. Правда, остается другая половина — надо понять, где и когда допрашиваемая лжет. Чтобы быть хорошим дознавателем, мало уметь больно ткнуть. Надо иметь мозги и знать, когда и зачем надо эту боль причинять и почему пытаемый действовал так, а не иначе.

— Надо уметь правильно дозировать боль, — поучал меня Виктор.

Шпионка пыталась орать и мы ее снова пытали, она пыталась играть в Зою Космодемьянскую, и ее снова пытали, потом она ломалась и начинала все рассказывать. Потом собиралась с духом и снова пыталась сопротивляться. И все начиналась заново.

Как оказалось, гибель предыдущего начальника охраны Гато не была случайностью. Ягура узнал, что у компании судовладельца появились контакты с повстанцами Страны Воды и посчитал, что магнат стал проявлять слишком большую самостоятельность, и что служба безопасности у него слишком хорошая — раз они вычистили почти всех шпионов Мизукаге. Вот поэтому и была организована та «случайная стычка» между сторонниками Ягуры и повстанцами Мей, в которой был уничтожен и сам начальник службы безопасности Гато, и практически вся его команда нукенинов и ронинов.

После того, как служба безопасности была обезглавлена во всех смыслах слова, а виновными в этом выставлены