В октябре 1840 года Армстронг изобрел первую гидроэлектрическую машину.

Матеуччи сделал в июле 1830 года первые опыты над гальваноскопией лягушек, весной 1836 года – над электрическими скатами, в июле 1837-го – над электровозбудимостью мускулов, в мае 1835 года – над разложением кислот; в мае 1837 года он исследовал роль электричества в метеорологических явлениях, а в июне 1833 года – влияние теплоты на электричество и магнитизм.

Если у читателя достало терпения просмотреть этот длинный список различных открытий, то он мог убедиться, что у многих великих людей была как бы своя специальная хронология, т. е. свои излюбленные месяцы и времена года, в которые они преимущественно обнаруживали склонность делать наибольшее число наблюдений или открытий и создавать лучшие художественные произведения. Так, у Спалланцани эта склонность проявлялась весной, у Джусти и Арканжели – в марте, у Ламартина – в августе, у Каркано, Байрона и Альфиери – в сентябре, у Мальпиги и Шиллера – в июне и июле, у Гюго – в мае, у Беранже – в январе, у Белли – в ноябре, у Милли – в апреле, у Вольта – в конце ноября и в начале декабря, у Гальвани – в апреле, у Гамбарда – в июле, у Петерса – в августе, у Лютера – в марте и в апреле, у Ватсона – в сентябре.

Вообще, самые разнообразные произведения гениальных людей – литературные, поэтические, музыкальные, скульптурные, а также научные открытия, время создания которых нам удалось узнать с точностью, можно подвести под своего рода хронологию, составив из них как бы календарь духовного мира, как это видно из следующей таблицы.

Из этой таблицы мы видим, что для художественного творчества наиболее благоприятным месяцем оказывается май, за ним следуют сентябрь и апрель, тогда как наименее производительными месяцами были февраль, октябрь и декабрь. То же самое заметно отчасти и по отношению к астрономическим открытиям, только для последних преобладающее значение имеют апрель и июль. Открытия в точных науках, как наибольшее число эстетических работ, а вследствие того и общее число всех произведений, преобладают точно так же в мае, апреле и сентябре, т. е. в течение не особенно жарких месяцев, когда барометрические колебания более часты сравнительно с самыми жаркими и холодными месяцами.

Сгруппировав эти числа по временам года – что даст нам возможность воспользоваться еще некоторыми другими данными относительно работ, сделанных неизвестно в каком именно месяце, – мы увидим, что максимум художественных и литературных произведений приходится:

на весну, а именно – 387

Затем следует лето – 346

И осень – 335

Тогда как минимум бывает зимой – 280

Подобным же образом из великих открытий в области физики, химии и математики:

наибольшее число было сделано весной, а именно – 21

Несколько меньшее осенью – 15

Значительно меньшее летом – 9

И наконец, самое ничтожное число зимой – 5

Астрономические открытия, которые мы отделили от предыдущих на том основании, что время, когда они сделаны, известно с большей точностью (что особенно важно для нашей цели), точно так же распределяются неравномерно по временам года:

осенью их сделано – 135

Весной – 131

Но зимой значительно меньше – 83

И опять несколько больше летом – 120

Взяв же общее число 1867 великих произведений, мы найдем, что значительно большая часть их приходится на весну (539) и осень (485), тогда как летом число их падает до 475 и зимой – до 368.

Преобладание умеренно теплых месяцев здесь вполне очевидно и выражается не только количественно, но даже качественно, хотя в этом смысле еще нельзя сделать вполне точного вывода вследствие малочисленности данных. Несомненно, однако, что именно в весенние месяцы совершилось открытие Америки и были изобретены гальванизм, барометр, телескоп и громоотвод; весной же Микеланджело задумал свою знаменитую картину, Данте начал писать «Божественную комедию», Леонардо – свое сочинение о свете, Гёте – своего «Фауста», Кеплер открыл законы движения небесных тел, а Мильтон задумал свою поэму.

Прибавлю еще, что в тех немногих случаях, когда создания великих людей можно проследить почти день за днем, деятельность их зимой постоянно оказывается усиленной в более теплые дни и ослабевающей – в холодные. Так, просматривая дневники Спалланцани (хранящиеся в библиотеке Реджио) и преимущественно те, которые он вел в 1777, 1778, 1780, 1781 годах, когда им были начаты исследования плесени, пищеварения и оплодотворения, я насчитал:

50 дней, в которые делались наблюдения в марте:

65 – в апреле

143 – в мае

41 – в июне

33 – в августе

24 – в сентябре.

Затем число таких дней уменьшилось до 17 в декабре;

10 – в ноябре

18 – в январе

17 – в июле

и до 2 в феврале

Воспользовавшись интересным дневником Мальпиги, который он вел в продолжение 34 лет, ежедневно записывая свои наблюдения, и распределив его открытия по месяцам, мы найдем такую последовательность в числе дней, богатых открытиями:

В июле их было 71 день

в июне – 66

в мае – 42

в октябре – 40

в январе – 36

в сентябре – 34

в апреле – 33

в марте – 31

в августе – 28

в ноябре – 20

в декабре – 13

Вообще, из 436 наблюдений едва только 81, т. е. менее пятой части, приходится на холодные месяцы.

Из рассмотренных Герарди рукописей Гальвани оказывается, что преобладающую роль в его работах играл апрель. Так, в марте (1781) и в январе (1774) он написал только по одному сочинению о катаракте и о гигиене глаза, тогда как в апреле – четыре, а именно:

В апреле 1772 года – два сочинения о косточках барабанной полости;

в апреле 1776 – об органе слуха;

в апреле 1777 – о мускульных движениях и о строении уха.

Я предвижу, какую массу опровержений вызовут мои обобщения, мне укажут на малочисленность данных и на недостаточную их достоверность, меня укорят за попытку ввести в узкую область статистики и поставить рядом высокие проявления умственного творчества, по-видимому менее всего поддающиеся логике цифр и не допускающие сравнения между собой. В особенности же не понравится моя попытка последователям той школы, которая думает ограничиться в статистике одним только употреблением крупных цифр, часто предпочитая их количество качеству, и a priori не допускает пользования ими для каких бы то ни было выводов, забывая, что цифры, в сущности, те же факты,