во тьме, но не смог смириться с мыслью, что лишаешь людей будущего. Потому и пришлось выдумать, будто Эдем что-то изменит.

Разжав ладонь, он поднял её наверх. Будто следуя движениям шамана, из земли начали подниматься тени. Сначала собралась парочка, потом десяток, а потом уже и несколько десятков. У многих вываливались кишки, не хватало конечностей, тела и головы были пробиты пулями. Чувство ужаса захватило сердце Вика, когда он начал узнавать лица.

— Что ты делаешь? — вскричал он.

Шаман покачал головой.

— Катрина слишком занята преумножением Эдема. Ещё чуть-чуть — и мы победим. Не хотелось к этому прибегать, но ты не оставил мне выбора. Я ведь говорил, что в следующий раз духи будут злее.

Резко опустив руку, Насиф усмехнулся.

— И если ты видишь их, капитан, то жрать первым будут тебя.

Армия мертвецов волной ринулась вперёд, завывая от возбуждения, поскальзываясь на собственных потрохах, крича, что конец мира неизбежен. Вик сумел уложить направленными ударами десяток, прежде чем утонул в гнили, чувствуя, как разлагающаяся плоть пытается пролезть ему в желудок. Рассыпающиеся кости рук и ног молотили его со всех сторон, пытались порвать на части.

— Посмотри, что ты заставил меня сделать! — доносился голос шамана. — Мои предки складывали тела в землю, сохраняли их, чтобы Карас не утратил ни единой частички родовой памяти! Стоило прийти первенцам, как всё полетело к чёртовой матери!

«Экзопамять, — мелькнули в голове Вика знания из другой, чужой жизни. — Сааксцы копили опыт поколений на случай, если придётся вести тотальную войну. Тогда бы они размножили воспоминания на всех и каждого. И один воин стоил бы целой армии. Вот только сейчас против меня лишь души без тел. А значит, их не существует. Это всё в моём разуме».

Удары казались предельно настоящими. Броня скрипела, но выдерживала. Намного труднее было мириться со смрадом, от которого выворачивало внутренности. Сознание покидало его. Стиснув зубы, он приказал себе встать, не обращая внимания на толчки и пинки.

Конечно же, он узнал умерших. Вот только что они делали здесь, в Карасе? Того, что схватил за ногу, Вик убил ещё два года назад. Остальных он тоже сумел припомнить из операций, проходивших внутри Первого Города. Никто из них не погиб во Вне.

— Ты черпаешь образы из моего разума, — прорычал Вик и начал прокладывать себе дорогу сквозь реку умерших. То, что поначалу казалось ему нескончаемым, непокорным потоком, превратилось в ручеек, едва доставлявший ему неудобство. Нанося размашистые удары, Вик сносил по десятку мертвецов, превращая их и без того разложившиеся тела в пыль. — Меня не сломить дешёвыми фокусами, синегубый!

Зубы и сломанные рёбра разлетались во все стороны. Чёрная кровь омывала доспех, снимая с него черноту. Казалось, что с каждым ударом броня становится всё светлее и светлее. Стоило ей побелеть, как целые сегменты начали исчезать, превращаясь в дым. Под бронёй у Вика не было ничего, кроме рубашки, да солдатских брюк.

Мертвецы иссякли — и вместе с ними исчезла почти вся защита. У Вика не осталось ничего, кроме золотой руки.

Свист пронзил его слух. На смену мертвецам пришёл Насиф, нанося удар за ударом длинной чёрной иглой. Как Вик ни оборонялся, шаман всё же сумел его достать. Клинок из тьмы пропорол рубаху, засев прямо в сердце.

— Будь ты проклят, — выплюнул ему в лицо Насиф.

Вик посмотрел в его глаза и не увидел ничего, кроме пылающей ненависти. Всё, во что верил шаман, сгорело в ней. Когда-то он надеялся, что сможет восстановить Союз из пепла, но пламя сожгло всё, образовав пустоту. Насиф предпочёл выбрать тьму — и Вик, будучи её бывшим чемпионом, просто не мог его судить.

Подчиняться року он тоже отказывался. Вик поклялся, что не будет жалеть о прошлом. Пришло время нарушить обет.

Оттолкнув от себя шамана, Вик без особых усилий вытащил чёрную иглу, которая у него на глазах превратилась в золото. Насиф с застывшей гримасой боли наблюдал за его действиями.

— Как бы ни была сильна тьма, — произнёс Вик, выбрасывая клинок, — в открытом бою у света больше энергии. Тебе не победить.

Шаман скривился:

— Конечно. Правда, ты забыл, что качество всегда проигрывает количеству.

Насиф снова махнул рукой — и огромное дерево, заслонившее небеса, с чудовищным скрипом склонилось, обрушиваясь на Вика. Капитан присел, закрыв глаза, покоряясь огромной силе, что выступила против. Катрине дали слишком много времени — она успела прорасти так, что способна была покрыть половину Караса.

— Нельзя бороться с неизбежностью, — прошептал Вик, приготовившись к смерти.

Ветви застыли прямо над землёй. Шаман закричал и замахал руками, пытаясь заставить их преодолеть последнюю часть дистанции. Те не поддавались. Оглушающий треск сотряс мир, земля заходила ходуном. В бесконечной дали от смертных, верхушка древа загорелась, словно достигнув солнца. И пламя не знало пощады.

Тьма схлынула со ствола, окутав шамана, находящегося у корней. Насиф пытался сопротивляться: тщетно. Бездна опутала его своими объятиями, и пока сааксец тонул в ней, из разваливающегося древа вываливался рулевой Марцетти. Вик протянул Томми руку и помог ему вылезти. Кричащего Насифа унёс чёрный поток.

Всё было кончено.

Марцетти кашлял и выблёвывая зелёную слизь на землю, Вик продолжал его придерживать. Стоило потоку мерзости кончиться, как Томми воздел на Валентайна глаза и произнёс:

— Спасибо за искру, ублюдок. Без неё не случилось бы пожара.

— Что произошло? — спросил Вик, проигнорировав оскорбление. Томми помотал головой, словно пытался сбросить с себя вопрос. Наконец, он кивнул в ту сторону, где находился до этого шаман и сказал:

— Он забыл, что катер слушается только рулевого. Всю жизнь он подчинял себе чужую энергию, а сам оказался не готов, когда кто-то перехватил его поток.

Огромные горящие ветви падали на землю, едва не задевая капитана и остатки его команды. Вик поднял голову вверх, пытаясь оценить масштабы катастрофы. Горело всё древо. Спастись от пожара не представлялось возможным.

— Я вычерпал из него всю энергию — покрыть территорию, что заразил Эдем, — продолжил рулевой, поднимаясь на ноги. — А потом поджёг всё. Распространению тьмы конец, капитан. Ты проиграл.

— Нет, — покачал головой Вик. — Мы выиграли.

Только тогда, похоже, Томми рассмотрел золотую руку.

— Стоп, — сказал он. — Подожди… ты… ты освободился?

Вик снова покачал головой.

— Вряд ли я смогу избавиться от тьмы до самой смерти. Впрочем, и жить мне осталось не совсем много. Главное, что у тех, кто снаружи, ещё есть шанс. Они должны решить сами, для чего они живут — и стоит ли жизнь того, чтобы её продолжать.

Томми сумрачно кивнул. Он не стал больше ничего говорить. К чему