Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Брока налилось кровью, его душила ярость и злоба.
– Они обвенчаны?
– Да.
– Горт убит?
– Да.
– Когда прибывает «Белая ведьма»?
– Думаю, до наступления темноты. Она должна была отплыть утром, около девяти часов.
– Сначала я поговорю с Лизой. Потом с ними двумя. Потом, клянусь Господом Богом, я поговорю с тобой!
Отшвырнув часового, он бросился вон.
– Мерзкий грубиян! – вспыхнул Лонгстафф. – Он мог хотя бы постучать!
Струан расслабился, как расслабляется кошка, когда опасность миновала: мышцы сразу обмякли, готовые напрячься при новой угрозе, но глаза все так же настороженно смотрели в ту сторону, откуда она появилась.
– Вам нечего бояться Каннингтона, Уилл. С ним покончено.
– Да, да, конечно, Дирк! И поделом ему, черт бы его побрал! – Лонгстафф взглянул на дверь и вспомнил призовую схватку, зная, что поединок между Дирком и Броком будет не менее ожесточенным. – Что у Брока на уме, а? Он собирается послать вам вызов? Мы здесь, разумеется, слышали о вашей ссоре с Гортом. Скверные новости имеют привычку распространяться очень быстро. Ужасное дело! Чертовски большая удача, что это не вы убили его.
– Да, – кивнул Струан. Теперь, когда опасность была позади, он чувствовал легкую тошноту и слабость.
– Какое сумасшествие нашло на эту юную пару, что они вдруг решили сбежать? Я понимаю, почему Брок в такой ярости. Глупо!
– Нет, не глупо, Уилл. Это было лучшее, что они могли сделать.
– Конечно. Раз вы так говорите. – И Лонгстафф задумался, насколько верны были слухи о том, что тайпан специально подстроил и этот брак, и дуэль. Он пришел к выводу, что тайпан слишком умен, чтобы такие вещи могли случаться сами по себе. Значит, схватка: тайпан против Брока. – Так что там насчет Пиля, Дирк?
– Вы дипломат, Уилл. Дипломаты не должны иметь устойчивых связей с какой-либо одной партией. По крайней мере, они должны быть на хорошем счету у всех партий.
– Целиком разделяю ваше мнение. – Глаза Лонгстаффа широко раскрылись. – Вы хотите сказать, что мне нужно стать консерватором, поддерживать Пиля?
– Поддерживайте и вигов, и консерваторов в равной степени. Гонконг нужен Англии. Вы – Гонконг, Уилл. Может быть, это, – Струан помахал газетой, – окажется для вас огромной удачей. Статья доказывает, что Каннингтон не только идиот, но и болтун. Это потрясающе, когда о содержании секретной депеши можно узнать из газеты. – Затем он рассказал ему о портфеле, но ровно столько, сколько было нужно, чтобы у Лонгстаффа закружилась голова.
– Боже милостивый! – Если, как указал тайпан, там действительно содержатся копия подлинного тайного доклада и карты русско-китайской границы, прилегающих к ним территорий и центра страны, то, Господи благослови, этот портфель открывает прямой путь к рангу посла и пэрству. – Где вы раздобыли такое?
– Из источника, который заслуживает абсолютного доверия. – Струан встал. – Я передам его вам в руки перед вашим отъездом. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. Помимо всего прочего, он неоспоримо докажет, что вы правы, а Каннингтон ошибается.
– Вы не отужинаете со мной, Дирк? – Лонгстафф уже много лет так хорошо себя не чувствовал. – Поболтаем о старых временах.
– Сегодня нет, если вы извините меня. Может быть, завтра?
– Прекрасно. Благодарю вас. И я так рад, что правильность нашего выбора получила окончательное подтверждение.
– И последнее: есть еще одно дело, требующее вашего немедленного внимания. Триады.
– А?
– Горт Брок был убит триадами с Гонконга. Из Тайпиншаня.
– Чес-с-слово! Почему?
– Не знаю.
Струан пересказал ему все, что узнал от португальского офицера о триадах. И о Гордоне Чэне. Он понимал, что должен передать Лонгстаффу эту информацию, в противном случае, если делу будет дан официальный ход, все могло выглядеть так, будто он пытается прикрыть своего сына. Если Гордон связан с этими бандитами, его выведут на чистую воду. Если же нет, никто не пострадает.
– Вот так раз! – со смехом воскликнул Лонгстафф. – Забавная история.
– Да, и, вне всякого сомнения, распространяют ее мои враги. Однако издайте постановление о триадах и прикажите майору Тренту раздавить их раз и навсегда. Иначе эти проклятые мандарины сядут нам на шею.
– Хорошая мысль. Отличная, клянусь Юпитером! Я распоряжусь, чтобы Горацио… Черт возьми, я отпустил его на две недели в Макао! Могу я позаимствовать у вас Маусса?
– Разумеется. Я пришлю его к вам.
Когда Струан ушел, Лонгстафф в приподнятом настроении уселся за рабочий стол.
– Мой дорогой сэр Уильям, – обратился он к зеркалу, – я чувствую себя превосходно. Уж если говорить начистоту, я чертовски рад, что уезжаю с этого зловонного острова. Мне решительно наплевать на то, что станется с ним, с торговцами, с китайцами или с этими триадами, чума на них! – Он подошел к окну и начал радостно посмеиваться. – Посмотрим, что окажется в этом портфеле. А когда мы вернемся в Англию, там и примем решение. Если Каннингтон к этому времени вылетит из своего кресла, мы можем спокойно поддержать Гонконг, себе на пользу. Если же Каннингтон по-прежнему будет министром, я могу согласиться с тем, что он прав, и забыть об этом острове, словно его и не было. Потому что у меня будут эти документы, ключ к опочивальне любого министра иностранных дел, а также много чая. – Он громко расхохотался. Несколько дней назад личный посланник Цзинсо известил его, что семена, которые заказал Горацио, будут доставлены в ближайшие две недели. – Я бы сказал, вы сегодня славно поработали, ваше превосходительство!
Прибыв на «Отдыхающее облако», Струан нашел Мэй-мэй уже в постели в ее собственных каютах. Она выглядела очень хорошо. Казалось, после путешествия сил у нее даже прибавилось.
– Я так блаженно счастлива быть дома, тайпан. Вот, смотри. Твоя старая Мать подчиняется, как моряк. Я выпила две чашки хинного отвара и готова выпить их еще трижды.
– А? – произнес он, подозрительно прищурившись.
– Господи, абсолютно да! И не гляди так. Я правду говорю! Разве я какая-нибудь шлюха из речных женщин? Нищая, питающаяся собачатиной? Разве я лгу прямо в лицо? Обещание есть обещание, и не забывай об этом. Конечно, – сладко добавила она, – теперь я принимаю это омерзительное волшебное питье с манговым соком, о чем любая из нормальных женчинов подумала бы незамедленно, но не из муч-чинов, о, нет-нет – для них это слишком просто. – Она вскинула голову с былой надменностью: – Муч-чины!
Струан спрятал улыбку, не показывая, как он доволен, что она все больше становится похожей на ту Мэй-мэй, какой была до болезни.
– Я вернусь позже. А ты оставайся в постели.
– Ха! Разве я нарушаю обещания? Разве я ни на что не годная дочь черепахи? – Она протянула ему руку жестом императрицы. – Тайпан!