озабочен, что согласился, чего в другой ситуации не случилось бы, хоть он и знает, что я доверенное лицо шефа. Он кое-что рассказал – не много, но достаточно, чтобы понять: у нас проблемы. И загвоздка в том, что все, кто пытался их решить, сошли с ума.

– Ага. – Пелл даже не поднял голову.

– Не хочу, чтобы шеф тоже спятил, – твердо сказал Дюбро. – Я ему «Пикса» подсыпал перед встречей с Календером, но это все, что было в моих силах. Хоть какая-то помощь, раз ты считаешь, что придется устроить ему искусственную амнезию.

– Я спец по мнемонике, – ответил Пелл. – Однако… Пойдем-ка посмотрим. – Он слез со стола.

– Календер не позволил мне присутствовать при их разговоре с шефом, – сообщил Дюбро. – Не знаю, что они обсуждали.

– Вот и выясним. Идем.

Кэмерон лежал на диване в своем кабинете. Экран с «Дремой» по-прежнему торчал из стены. Дышал директор медленно и ровно. Пелл пощупал его пульс, Дюбро принес стулья.

– Порядок. Теперь пора поколдовать. Кэмерон, вы меня слышите?

Долго ждать не пришлось. Пелл был экспертом в психодинамической терапии, и Кэмерон полностью ему доверял. Вскоре Пелл откинулся и скрестил ноги.

– Боб, что тебе рассказал министр Календер?

– Он…

– Ты меня узнал?

– Да. Ты Сет. Он… рассказал…

– Что?

– «Иди в обратную сторону, чтобы встретить Красную Королеву, – произнес Кэмерон, не открывая глаз. – Белый Конь едет вниз по кочерге».

У Пелла брови полезли вверх.

– «Того и гляди упадет»[81], – шепотом закончил цитату Дюбро.

– Вроде того, – ответил Кэмерон. – Сет, это ты?

– Я, кто же еще… Так что там с Календером?

– Беда, вот что. Мы нашли формулу, которая, похоже, ничего не значит. Для нас не значит, но не для врага. Неизвестно, как уравнение попало к нам в руки. Наверное, шпионы постарались. Оно важное, его нужно решить, но в нем нет логики.

– К чему оно может применяться?

– Можно найти и общее, и частное применение. Как закону всемирного тяготения. В нем есть постоянные, но… сумма отдельных членов не равна целому. Полностью уравнение не сходится. По частям – да. Видимо, придется отбросить логику. Враг это уже сделал. Он начали сбрасывать бомбы, способные пробить силовые поля. Что невозможно в принципе. Устройство бомб изучили, но ничего не поняли. Кроме одного: оно как-то связано с этим уравнением. Техники бьются над ним… и сходят с ума.

– Почему?

– Эм – двести четыре – один из первых, кто над ним работал. – Кэмерон не дал прямого ответа. – Задачу решить он не смог, зато узнал, как нейтрализовать силу тяготения, и свихнулся. Или в обратном порядке. Сет, мы должны найти решение. Я мельком взглянул на уравнение… Оно у меня на столе.

Пелл указал пальцем. Дюбро встал и собрал бумаги, сложив в аккуратную стопку. Передал их Пеллу, но тот даже не взглянул.

– Нужно найти ответ, – настаивал Кэмерон. – Иначе враг получит безграничное могущество…

– Враг решил это уравнение?

– Сомневаюсь. Возможно, отчасти. Но решит, если мы не помешаем.

Пелл широко улыбнулся, и все же Дюбро заметил, как вспотел его лоб под седыми волосами.

– Мы должны найти решение, – повторил Кэмерон.

Пелл встал и поманил Дюбро обратно в кабинет.

– Неплохо вышло, – сказал он. – Ты это хорошо придумал.

– У меня будто гора с плеч свалилась. Я ведь сомневался…

– Если твоя жена сломает ногу, ты места не будешь себе находить, пока врач не приедет, – сказал Пелл. – А потом сразу успокоишься, потому что ответственность перешла к более компетентному человеку. Ты свое дело сделал. Врач же обучен лечить переломы, и груз ответственности его не тяготит.

– Но в данном случае… мы не обучены?

– Я еще не видел уравнения. – Пелл бросил бумаги на стол. – И не уверен, что хочу увидеть. Догадываюсь, что́ этот болван Календер наплел шефу. «В ваших руках судьба нации, ваш долг – найти человека, способного устранить проблему; если не справитесь – проиграем войну» и так далее. Взвалил на бедного шефа непосильное бремя ответственности. Реши уравнение или сойди с ума. Ты так же думаешь?

– Более-менее. – Дюбро задумчиво закусил губу. – Этот пациент эм – двести четыре… Он догадался, что уравнение чрезвычайно важно, и предпочел сойти с ума. Если верить тебе, простая паранойя. Видимо, он частично решил, но так и не понял главного. Само уравнение является оружием, а не его побочные продукты.

– Если никто не станет решать уравнение, это сделает враг. Уже сейчас он научился преодолевать силовые поля, а что будет, когда он получит все ответы?! Нет, работать надо, но не так, как считает Календер. Этот идиот небось верит, что и проказу можно одним распоряжением вылечить.

– Я подумал, что мы могли бы стереть шефу сегодняшние воспоминания, – неуверенно предложил Дюбро. – Вместо них внедрить безвредные псевдовоспоминания. А затем снова представить ему проблему, предварительно обезопасив ее.

– Умно, – кивнул Пелл. – Главное – не дать шефу почувствовать ответственность. Это наша первостепенная задача, хотя я пока не уверен… – Он покосился на часы. – Первым делом вылечим шефа. Жди здесь.

Он вышел. Дюбро сел за стол рассматривать фотографии и машинописные листы. Какие-то символы он понимал, другие – нет.

Однако он заметил, что числу пи было присвоено произвольное и неверное значение. Может, дело в этом?

Лучше не вникать. Дюбро повернулся к окну, но пейзаж расплылся перед глазами. Может ли уравнение в самом деле вызывать безумие?

Конечно. Уравнение – конкретное выражение абстрактной проблемы. Взять, например, старый опыт с лабораторной крысой и тревожным расстройством. Между крысой и едой неожиданно опускают дверцу, отрезая путь. Спустя некоторое время крыса при каждом закрытии дверцы забивается в угол и дрожит. Нервный срыв.

Закончить эту бесконечную, невыносимую войну было бы высшим благом. Но проиграть ее!..

Враг думает точно так же. После стольких десятилетий промывки мозгов о поражении никто не помышляет. Люди привыкли к войне настолько, что перестали ненавидеть противника, но при этом твердо знают: проиграть нельзя.

Бомбы падают с обеих сторон. Роботы ведут свои вялотекущие сражения. Но настоящие воины – это техники, которые двигают фигуры и придумывают новые гамбиты. В дипломатах давно исчезла нужда, их упразднили. Переговоры с неприятелем не ведутся, только внезапные бомбардировки служат своего рода посланиями.

Послания принимаются, но они неубедительны. Воздушные торпеды не способны повредить мозговые центры противоборствующих стран.

– Мистер Пелл, курьер от военного министра, – объявили по громкой связи.

– Мистер Пелл занят, – ответил Дюбро. – Пускай курьер подождет.

– Говорит, ситуация чрезвычайная.

– Подождет!

Ненадолго воцарилось молчание. Затем…

– Мистер Дюбро, он не станет ждать. Он хочет увидеть директора, но мистер Пелл приказал передавать все сообщения через него, поэтому…

– Пошлите