— Убей его, Дакс! — прошептала мне в ухо Ампаро. — Давай, это твой шанс. Убей его!

Я посмотрел на президента, неподвижно лежащего на полу, потом на револьвер в моей руке. Очень много людей умерло по его вине. Было бы справедливым убить его.

— Давай, Дакс! Давай! Давай!

В моих ушах стоял крик Ампаро, я медленно поднял револьвер и прицелился в президента. Он открыл глаза, и мы долгое время смотрели друг на друга.

Ампаро снова начала истерически взвизгивать:

— Убей! Убей! Убей!

Я почувствовал, что мой палец нажимает на курок.

— Нет, Дакс, — спокойно сказал президент, в глазах его совсем не было страха. — Если ты сделаешь это, то между нами не будет разницы.

Я резко опустил револьвер, искушение застрелить его пропало. Ампаро трясла меня за плечо, я легонько оттолкнул ее.

— Возвращайся в постель, Ампаро.

Она внезапно успокоилась и забралась в постель.

Я смотрел на президента, пытавшегося встать на ноги. Внезапно я увидел, во что он превратился, — морщинистый, трясущийся старик. Казалось, он состарился буквально на моих глазах, пока вот так стоял передо мной голый. Я машинально протянул руку, чтобы помочь ему.

Он бросил на меня взгляд и с облегчением опустился в кресло.

— Значит, все кончено? — его вопрос прозвучал скорее как утверждение.

— Да.

Он помолчал некоторое время.

— Я многому научил тебя. Что же теперь будет?

Ампаро сидела на постели, обхватив руками колени, и смотрела на нас. Глаза у нее были уже нормальными, может быть, закончилось действие героина.

Я повернулся к президенту.

— Изгнание.

Он задумчиво кивнул.

— Ты был для меня как сын, после смерти моих собственных сыновей я оставил это место в сердце для тебя. Я промолчал. Президент посмотрел на Ампаро.

— Когда нам надо отправляться?

— Сейчас, — сказал я, — как только оденетесь.

— А куда? — послышался голос Ампаро.

— Сначала в Панаму, потом в любое место в Европе по вашему выбору. Но сначала вы должны подписать эти бумаги.

— Что за бумаги?

— Ваша отставка с поста президента и согласие на пожизненное изгнание.

— Дай мне ручку. — Он подписал бумаги, даже не взглянув на них.

— Я подожду в гостиной, пока вы оденетесь, — сказал я. Выйдя в гостиную, я снял трубку телефона и набрал номер своего кабинета. Мне ответил Тулья.

— Присылайте машину к маленькому дворцу, — тихо сказал я. — Они готовы ехать.

Я положил трубку, но потом вспомнил об обещании, которое дал днем Беатрис. Снова взяв трубку, я набрал ее номер.

— Ты все еще желаешь уехать из Кортегуа?

— Да.

— Тогда будь готова через полчаса, я за тобой заеду. Из спальни, теребя халат, вышла Ампаро.

— Отец хотел бы получить свежую форму. Ты же знаешь его, свою он обмочил.

Я указал ей на телефон.

Она сняла трубку, набрала номер апартаментов отца и попросила слугу принести чистую одежду. Положив трубку, она направилась назад в спальню.

— Ампаро?

Она обернулась и посмотрела на меня.

— Почему ты позволяла ему вытворять с тобой такое?

— Потому что он президент, — тихо ответила она, — а еще потому, что он старик и мой отец. Никто больше не стал бы поддерживать эти его иллюзии.

Она ушла.

С улицы донесся шум подъехавшей машины.

Беатрис вышла из дома и закрыла за собой дверь, я взял у нее чемодан. Мы медленно пошли к джипу. Остальные уже уехали в аэропорт.

— Я обещал тебе, что ты вылетишь первым самолетом, — сказал я, когда мы сели в машину, — и я держу свое слово. Но я хотел бы, чтобы ты передумала. Через несколько дней возобновятся полеты гражданских самолетов.

— Нет, — ответила она, даже не взглянув на меня. — Я уже все решила.

— Ты упрямая.

Она молча посмотрела на меня, и весь оставшийся путь до аэропорта мы молчали. И только когда мы приехали в аэропорт, она снова заговорила.

— Дакс, ты не понимаешь, — внезапно сказала она, — я...

— Чего не понимаю?

— Ничего. Я просто не могу оставаться здесь. Слишком много воспоминаний.

— Ладно, — ответил я, — можешь не объяснять. Только пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Что когда вернешься в Соединенные Штаты, ты позволишь моему другу Джереми Хэдли отвести тебя в Госдепартамент. Они скажут тебе правду о том, что случилось с твоим отцом.

Некоторое время она молчала, а когда заговорила, то голос ее был тихим и казалось, что она вот-вот заплачет.

— Обещаю.

К списку пассажиров в последнюю минуту добавился еще один человек — Хойос. Он подошел ко мне в тот момент, когда пассажиры готовились подняться на борт.

— Я говорил с президентом, он желает, чтобы я сопровождал его, если найдется место в самолете. Я вопросительно посмотрел на него.

— Я уже слишком стар, чтобы служить новым правителям. Для меня здесь нет места.

— Можете лететь.

— Благодарю вас, ваше превосходительство. — Он поспешил на посадку.

Первыми в самолет сели президент и Ампаро. Они ни с кем не разговаривали. Я не мог разглядеть лицо президента, которое закрывал поднятый воротник пальто, но в последний момент он оглянулся и посмотрел на меня. Он сделал вид, что отыскивает кого-то взглядом, и через секунду скрылся в самолете.

За ними в самолет сел Хойос, он поднялся по трапу не оборачиваясь. Следующей была Беатрис. Она подошла ко мне, приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала меня в щеку.

— Спасибо, Дакс, — сказала она и поспешила вверх по трапу.

Я смотрел ей вслед. Внезапно я почувствовал себя лучше, во всяком случае, я знал, что, когда через несколько дней прилечу за ней следом в Нью-Йорк, у нас все наладится.

Дверца кабины захлопнулась, и через минуту Хиральдо запустил двигатели. Я прислушался к их работе, они гудели ровно и мягко. Хиральдо высунул голову из кабины и показал мне большой палец. Я помахал ему.

— Не забудь вернуться назад после посадки в Панаме! — крикнул я ему под шум двигателей.

Он кивнул, улыбнулся, закрыл стекло кабины и начал выруливать на взлетную полосу. Я видел, как самолет остановился в начале полосы в ожидании разрешения на взлет с диспетчерской вышки, потом разогнался и взмыл в небо. Я следил за ним до тех пор, пока его красные и зеленые огоньки не смешались со звездами. Я посмотрел на стоящих рядом людей.