— Они поймали мальчика? — спросила Алиса.

— Не знаю, не видел… — почти кричал Ишутин.

Алиса одним ухом слушала его вопли, но в другом звучали мысли замшевого человека, который никогда ни во что не вмешивается: «Конечно, они его поймали. Они его несли совершенно бесчувственного…»

Ишутин нашёл в себе силы оттолкнуть Алису и выбежать на улицу. Он спешил подальше от этого страшного дома и думал:

«Никогда не вернусь! Сегодня же сяду в поезд — и в любую сторону, хоть в Магадан…»

Коля Садовский обогнал Ишутина и снова загородил ему дорогу.

— Мы же не договорили, — заявил он. — Самое интересное впереди.

Ишутину пришлось затормозить.

— Куда они понесли бесчувственного мальчика? — спросила Алиса.

«Ведьма! — думал Ишутин. — Ещё издевается! Все знает и издевается. Знает же, что понесли его в заколоченный дом посреди двора».

— Все, — сказала Алиса Садовскому. — Отпускай. Он нам больше не нужен. Они унесли Колю в заколоченный дом посреди двора.

— Ты что, мысли читаешь? — спросил Ишутин с облегчением. Хорошо, что отпустили. Могло и хуже кончиться.

— Стыдно вам! — сказала Алиса. — У вас на глазах два здоровых мужика тащат мальчика, а вы от страха пытаетесь скрыть это преступление.

— Я не хотел скрывать, но меня попросили. А может, у них есть право мальчиков носить?

— Вы подлец, — сказал Коля Садовский вполне серьёзно, — и не смейте возражать. И я с вами ещё встречусь. Вам от меня никуда не деться.

И тогда Ишутин вдруг припустил по улице. Лишь фалды его замшевого пиджака развевались, будто сзади за Ишутиным гнались два гуся. Алиса слышала его удаляющиеся сбивчивые мысли:

«А ведь доберётся… кто-нибудь до меня и доберётся… Как же так — хочешь не вмешиваться, и обязательно до тебя кто-нибудь доберётся… Нет, никогда! В первый же поезд и в Магадан, в Сочи, во Львов… там устроюсь поваром… и ни во что не вмешиваться…»

— Он безнадёжен, — сказала Алиса. — Его не перевоспитаешь. Таких людей лечить надо.

— Побежали обратно, — сказал Садовский.

Они повернули обратно под арку. Вдруг Алиса замерла.

— Стой, — шепнула она Садовскому.

Доски, которыми было заколочено окно на дальней от ребят стороне дома, раздвинулись. Из окна вылезла скромная маленькая, горбатая старушка в белом платочке в горошек и с букетом тюльпанов. Старушка не спеша засеменила к воротам. Ребята у скамейки не обратили на неё внимания.

Старушка вышла из заколоченного дома. Алиса быстро завертела настройкой, ловя мысли старушки. И хорошо сделала, потому что никто, кроме неё самой, не понял бы ни слова в мыслях этой мирной бабушки: бабушка думала на космолингве — языке, которого в наше время никто ещё и не знает.

«Скорей, — думала бабушка, — они поймали этого рохлю и труса. Он обязательно во всём сознаётся, как только скроется из моих глаз. Если трус продал кого-то один раз, он и других продаст. Надо догнать его и обезвредить… А почему Алиса догадалась, что он соврал? Вот и она, в воротах стоит, на меня смотрит… Что у неё торчит из уха? Не провод ли миелофона?..»

Алиса схватила Садовского за рукав, и они выбежали в переулок.

— Скорей! — крикнула Алиса. — В подъезд!

Они успели нырнуть в подъезд в тот момент, когда Крысс в образе старушки с невероятной для такого пожилого человека резвостью выскочил из ворот. Сквозь застеклённую дверь подъезда они видели, как старушка подобрала юбку, из-под которой были видны наполеоновские сапоги с золотыми шпорами, и побежала по бульвару. Алиса услышала мысли пирата:

«Попались, голубчики, теперь не уйдёте! Если мы ничего не добились от парня, добьёмся от Алисы… Сейчас или никогда…»

— За мной! — крикнула Алиса Садовскому. — Не рассуждай!

— А я давно уже не рассуждаю, — ответил Коля, послушно выскакивая вслед за Алисой во двор через чёрный код.

Увидев их, ребята поняли, что случилось что-то очень важное.

— Узнали? — спросила Юлька. — Где он?

— Коля и толстый пират вон в том заколоченном доме, — сказала Алиса. — Второй пират побежал к бульвару. Он вернётся через три минуты. За три минуты мы должны освободить Колю. Окно с той стороны забито плохо, и доски отодвигаются. Как окажемся внутри дома, шумите, пугайте его! Ясно?

Заколоченный двухэтажный флигель знал, что не сегодня-завтра придут строители, его снесут, а на его месте разобьют клумбу, и печально глядел на ребят подслеповатыми забитыми окнами.

Первой в окно, которое было у самой земли, осторожно влезла Алиса, за ней Коля Сулима, Садовский, Королев, Юлька и Катя Михайлова. Остальные остались на улице под командованием Милы Руткевич и окружили дом, чтобы никто не мог из него выскочить.

Они оказались в большой пустой комнате, оклеенной весёленькими голубыми обоями, кое-где сорванными со стены. На стенах остались тёмные пятна — следы стоявших раньше шкафов, комода, висевших картин и фотографий. Дверь в коридор была открыта. Алиса на цыпочках вбежала туда, и тут же в ухе зазвучали встревоженные далёкие мысли Весельчака У: «Куда задевался Крысс? Зачем он оставил меня одного? Вокруг столько здешних детей, они нас выследят. Надо бы скрыться… Почему так тихо?»

Мысли доносились откуда-то справа.

— За мной! — закричала Алиса. — Вперёд!

И все закричали: кто — «ура», кто — «держи его», кто — «Коля, ты где?»

От шума дом зашатался, потому что в шестом классе «Б», если нужно покричать, найдутся, без преувеличения сказать, настоящие чемпионы по этому виду спорта.

В десять секунд ребята добежали до лестницы в подвал, и им пришлось остановиться, потому что навстречу вылетел, как бомба, обалдевший от неожиданной психической атаки толстый пират в разорванном плаще. Ничего не видя перед собой, он оглушил и без того оглушённую Алису мыслями: «Попался! Попался! Спасайся кто может!», помчался по коридору, прыгнул головой вперёд в забитое досками окно. У окна стояла Лариса, которая мирно доедала кусок торта и рассуждала вслух:

— Всё-таки, когда ребята так шумят и кричат, их можно понять, но Юльку с Катей Михайловой я осуждаю.

В этот момент доски, которыми было забито окно первого этажа, разлетелись с треском, и что-то очень большое, круглое и тяжёлое вылетело наружу и шмякнулось у её ног.

Лариса чуть не подавилась куском торта, но тут же взяла себя в руки и сказала пирату, лежавшему на животе:

— Вот видите, до чего доводит такое поведение.

Пират попытался подняться. Он был в нокауте, как неудачливый боксёр.

Боря Мессерер подскочил к нему и стал считать, как судья на ринге:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Аут!

Глава 24

Прощай, супергерла!

Ребята поспешили вниз, в подвал,