была превосходной, и она усвоила все основы, — но она не справлялась ни с чем, что требовало значительного применения памяти, а ее работа показывала, что она была в первую очередь ленивой. Немного усердной учебы вылечило бы многие ее недуги, но она не выказывала ни склонности, ни желания тратить на это время и усилия.

Вместо этого она приходила ко мне в рабочее время и умоляла дать ей ответы. Как и любой хороший преподаватель, я подчеркивал, что ей необходимо усвоить свое понимание и проявить самообладание. Как любой краснокровный мужчина, я косился на ее короткую юбку и блузку с глубоким вырезом. Она заметила это и флиртовала со мной, как все красивые девушки флиртуют с мужчиной, чтобы выслужиться. Она согласилась называть меня «Генри» за закрытыми дверями, и в следующий раз, когда она пришла ко мне в офис, я заметил, что лишняя пуговица на ее блузке расстегнута.

Через неделю она снова пришла ко мне в офис. Ее домашняя работа была отстой, и она беспокоилась о предстоящем промежуточном экзамене. Две лишние пуговицы на ее блузке были расстегнуты, и я легко мог видеть небольшой бантик у основания ее изумрудно-зеленого бюстгальтера. Я, очевидно, смотрел на ее сиськи, пока мы разговаривали, но она не возражала. Я предложил проводить частные уроки в нерабочее время, и она сказала, что подумает об этом.

Три дня спустя, почти в слезах, когда она держала свой промежуточный экзамен с большой красной цифрой 58 наверху, она безоговорочно настаивала на том, что сделает всё, чтобы поднять свои оценки. На этот раз она приняла мое предложение о частном репетиторстве. И в 19:00 в пятницу вечером она пришла ко мне в офис в почти пустом здании.

Я ссутулился в кресле, раздвинув колени в стороны. Я ничего не сказал, по крайней мере, прямо. Но она поняла намек, встала на колени между моими ногами и расстегнула молнию.

Десять минут спустя, когда она убрала каплю моей спермы со своего подбородка пальцем и засунула в рот, и я позволил ей посмотреть, как я вошел в компьютер и изменил ее 58 на 85. Она поняла, что не получит 90+, если она не сбросит трусики, но проходного балла за промежуточный экзамен на данный момент было достаточно, и она ушла из моего офиса.

Через две недели она вернулась. 85 или нет, ее домашнее задание было достаточно плохим, чтобы снизить ее общую оценку. Во время индивидуальных занятий она заползла ко мне на колени и несколько минут целовалась со мной, прежде чем засунуть руку мне в штаны и погладить мой член. В ту ночь я впервые увидел ее сиськи, когда она встала на колени и трахала мой член между своими большими дынями. Я все еще не получил её киску, но она получила жемчужное ожерелье. Ее общая оценка повысилась на пять баллов.

Мы не часто встречались. На кону стояла наша репутация, и она знала это. Она часто приходила в часы работы офиса, иногда одна, а иногда с однокурсницами. «Открытый» характер рабочих часов означал, что любой мог войти в любое время, поэтому она держала блузку застегнутой, а ее поведение было профессиональным, когда в комнате были сокурсники. Но всякий раз, когда мы были одни, мы флиртовали как сумасшедшие, и она была только рада позволить мне пялиться на ее сиськи.

Она отсасывала у меня пять раз в течение семестра, но никогда не снимала трусики. Она также не ходила ко мне домой, опасаясь поставить себя в потенциально опасное положение. Каждый минет улучшал ее оценки, но за курс у нее по-прежнему выходила только B. То, как она сопротивлялась продвижению дальше третьей базы, заставило меня поверить в то, что она довольна своей оценкой и больше ничего не сделает. Это было нормально; не то чтобы я был совсем без киски. Одна из ее однокурсниц, Мария Сандовал, разрешила мне трахнуть ее после второго промежуточного семестра, и все знали, что я трахаю Саманту Хичкок, мою ассистентку. Достаточно хорошо было заставить новую студентку-блондинку отсосать мне полдюжины раз. Я был готов брать то, что мне давали мои ученицы, но я знал, что давление на них только приведет к открытию и, возможно, даже к увольнению. Не буду лгать себе: нет ничего морального в улучшении оценок девочек за сексуальные услуги. Но помимо этой маленькой детали, мы были совершеннолетними по закону, занимающимися сексом по обоюдному согласию. И я мог с этим жить.

К тому же она пошла и провалила финальный экзамен. И когда после этого она пришла ко мне в офис, она сказала мне, что хочет А.

Ее глаза блестели от того, как я жадно смотрел на нее, пока она расстегивала блузку и показывала мне вишнево-красный бюстгальтер. После того, как она держала меня в строгости в течение трех месяцев, все время не снимая низа, она, не колеблясь, сбросила джинсы, прежде чем запрыгнуть на мой стол и сунуть руку в трусики. Она мастурбировала для меня, стонала и наклоняла голову влево и вправо, лаская собственное лицо и посасывая мизинец. Она обхватила свои сиськи, а затем поманила меня пальцем в знак приглашения, прежде чем сказать, чтобы я снял с нее трусики и лизнул ее киску.

Ее пизда была влажным адом до того, как я коснулся ее языком, и она серьезно сочилась, когда хватала меня за затылок и пихала себе в промежность. Стукнув пятками по моей спине, она постоянно стонала: «О-о-о, съешь меня, профессор! Съешь меня!»

Я оторвался только один раз, напоминая ей, чтобы она называла меня Генри. Но что-то промелькнуло в ее глазах, когда она застенчиво сказала: «Прямо сейчас, я лучше назову вас своим профессором».

Я усмехнулся и вернулся к работе, понимая, что это была игра для нее не меньше, чем для меня. Конечно, -Я- сходил с ума от идеи трахнуть моих студенток, но время от времени я находил студентку, которую так же взволновала идея трахнуть своего профессора. В каждом классе таких всегда было по одному-два человека; просто нужно было выяснить, кто именно.

За последние два месяца я не раз задавался вопросом, не слишком ли умна эта девочка, чтобы плохо справляться с учёбой в