Раздраженный голос Мартина ответил мне с другого края постели:

– Тебя не слышат, потому что все уже во дворе.

Только тогда я поняла, что дождь прекратился и вокруг нас воцарились тишина, спокойствие, таинственная и глубинная благодать. Некое совершенство, должно быть, похожее на смерть. Потом в коридоре раздались шаги. Услышала ясный, совершенно живой голос. Затем свежий ветерок встряхнул полотнище двери, скрипнула защелка, и нечто твердое и неожиданное, как зрелый плод, шлепнулось на дворе в воду. Что-то в воздухе выдавало присутствие невидимки, который улыбался в темноте. «Боже мой, – подумала я, сбитая с толку путаницей во времени, – теперь не удивлюсь, если меня позовут на давно прошедшую воскресную мессу».