– Ясно. Нет, не жалко. Так тоже нормально. Товарищ комиссар, свяжите меня с особистами, хоть с кем-нибудь…

– Да что ты заладил! – оборвал меня комиссар. – Говори, а то я парней крикну, они тебе объяснят, как нужно вести себя в плену.

– Да не станете вы меня дальше месить. Зачем вам это? Если б я был каким майором или оберстом, еще можно было бы тряхнуть, а так… – я махнул рукой. – Вы же должны быть проинструктированы на случай появления в отряде неизвестных лиц, требующих связи с особым отделом. Ведь так?

– Слушай меня, не знаю, кто ты, предатель или немец, мне все равно. Связь у меня только по расписанию. Нарушать порядок я не стану. Мы и так потеряли много бойцов…

– Назовите представителю особого отдела не ниже дивизионного уровня имя Адам Лескофф. Если спросят, что можете сказать помимо имени, расскажите, что я у вас. Дальше, думаю, вам все объяснят. – Если посчитают нужным, конечно. Вообще, Левитин давно нам объяснял, что в каждом особом отделе дивизии есть данные на нас, на каждого, это для того, чтобы мы могли возвращаться. Ведь как, иногда у диверсантов «командировки» были длительными, как вернуться? Вот. Только у меня на этот раз не было пароля. Тот, что был, давно перестал действовать, сроки вышли. Назвав имя того, под чьей личиной я был в Ровно, я рассчитывал со временем довести сведения о себе как в школу Левитину, так и, надеюсь, Судоплатову.

– Я подумаю, – помолчав, произнес комиссар. Было видно, что человек он неглупый, просто верить вот так сразу тоже не собирался. – Есть хочешь? – А вот это уже хороший знак.

– Если можно, – помялся я, – что-нибудь бы съел. А то после такой плюхи не могу в себя прийти.

– Сам виноват, кем бы ты ни был. Бойцы злые были, пятые сутки в лесу сидели, пока смогли нащупать дырку в вашем кольце. А тут ты, да еще и отряд большой притащил. Вот и отвели душу. Вообще, конечно, я уже сделал выговор за это. Разве «языка» так берут? Ты чуть живой был, как не помер, непонятно.

– Если честно, то думал, сдохну. Переборщили ребятки. Можно было и аккуратнее, я ведь не стрелял никуда.

– Это да, рассказали, что просто шел позади цепи. Но солдаты твои, которых в плен взяли, указали на тебя как на командира.

– Я им и был, аж несколько часов. Блин, товарищ комиссар, ну не надо, а? Ведь я же понимаю, что вы меня на разговор выводите. Не нужно это вам, поверьте. Передайте, что я прошу, увидите, спасибо потом скажете, что я ничего вам не рассказал. И, для общего блага, бойцам в отряде также ни слова.

– Ладно, но, как и говорил, нарушать распорядок я не стану. Нам и так приходится за двадцать верст уходить, в болото, чтобы на связь выйти.

– А вот тут ваше право. Я не тороплю. Правда, поторопить потом захочет руководство…

– Сеанс завтра, рано утром. Так что жди. Сейчас принесут поесть и воды. Не вздумай дурить, отряд большой, незаметно не уйдешь. Людмилу позову, пусть рану тебе еще раз осмотрит. Может, перевязать надо, рассадили серьезно.

– Хорошо, – просто ответил я и откинулся на скатку, что служила мне подушкой.

Хорошенькая девушка по имени Людмила пришла через минуту после выхода комиссара. Возле входа опять стоял наготове боец с оружием. Осторожно, значит, что-то ей сказали, приподняла мою голову и положила скатку так, чтобы голова оказалась выше. Так же осторожно размотала тряпку, что служила бинтом, и под мой легкий вскрик оторвала тампон. Это оказался еще один кусок тряпки, свернутый на манер ватного тампона. Девушка встала и взяла со столика поднос. На нем я разглядел инструменты и чистые тряпки. Людмила бережно, я бы даже сказал нежно, промакивала рану, смачивая чем-то пахучим. Убрав капельки крови, скорее всего вытекшие после отрыва тампона, она вновь наложила повязку, правда, тампоном была уже вата.

– Спасибо, – неожиданно даже для себя произнес я. Как мне показалось, девушка даже вздрогнула. Но, ничего не ответив, вышла из землянки.

Часов не было, партизаны сняли все, так что времени я не знал. Сколько я так лежал, не знаю, но когда уже хотелось спать, вновь пришел комиссар.

– У немцев шум стоит, ребята вернулись. Говорят, там целую операцию развернули, надеясь поймать тех, кого ты ловил. Только вот там нет уже никого. Да и немцам самим досталось, налет был.

– Я никого не ловил. Давайте уже не будем, а? Какие у вас там силы были, что так прошли по немцам, как катком?

– Рота, по армейским меркам. Нам кровь из носу нужно было выйти, вот и вышли. Так что думаешь, не тебя там ищут?

– Откуда мне знать? – удивился я вполне натурально. – Может, и меня. У немцев нехватка среднего комсостава, но я сомневаюсь, что поиски ведут именно из-за меня. Не та фигура.

– А себя ты к ним не причисляешь? – хитро так посмотрел на меня комиссар.

– Когда был у них, причислял. Но я же не там? – усмехнулся я.

– Ладно. Спи давай, два часа ночи уже. В четыре выходят наши связисты, им еще дорога предстоит дальняя, вернутся к полудню. Надеюсь, тогда и поговорим.

– Вряд ли, – пожал я плечами. – Они ведь только запрос отправят, когда еще информация дойдет до нужных людей.

– Думаешь, дойдет? – вновь лукаво посмотрел комиссар.

– Сомневаюсь, – честно сказал я, – времени прошло много.

– А что же ты тогда тут устроил? – начал слегка заводиться комиссар.

– Я поступил так, как предписано в подобной ситуации. Проще скажу, – я пожевал губами, – если все пойдет как надо, то ждите гостей с Большой земли. Вряд ли будут указания по радио.

– Не слишком на себя берешь?

– В самый раз. У вашего отряда это постоянное место дислокации?

– Ха! – засмеялся комиссар. – Так я тебе и сказал!

– Ваше право.

– Кто же ты такой, обер-лейтенант Шульц? Или Адам Лескофф?

– Скорее, третий вариант, – улыбнулся я.

– Какой же? – с живостью приготовился слушать комиссар отряда, думая, что заговорил мне зубы.

– Может, Адольф Гитлер, – откровенно заржал я.

– Тьфу на тебя! – выругался комиссар. – Дошутишься, шутник. Расскажу сейчас бойцам, они тебе быстро покажут, что у них припасено для Гитлера.

– О, наверное, теперь ударят сразу «Максимом». Чтобы два раза не бить. – Комиссару понравился ответ, и он также засмеялся.

– Спи давай. Завтра поговорим.

Наутро меня разбудили. Спал на удивление крепко, сказалась усталость накопленная, или просто организм решил отдохнуть, не знаю. Принесли нехитрый завтрак, кашу, но вкусную. Наелся, слопал огромную миску и выпил два стакана чая. Бормотуха, конечно, но ничего, вкусно даже. Откуда у них настоящий чай, его и на Большой земле днем с огнем не найдешь, а тут лес. Ожидание длилось томительно, комиссар появился уже после обеда. Все это время я тупо лежал.

– Отправили информацию по тебе. Ответа, конечно, не было, но что удивительно, приняли без вопросов, наш радист даже удивился, что не переспросили. Даже уточнил, хорошо ли поняли, ответили, что все получено.