– Да. Пойду скажу Розе, что ты уже пришел.

– В этом нет необходимости, – мягко ответил он. – Перед тем как подняться сюда, я заглянул к ней на кухню. Да, кстати, мне звонил Якоб. Он сказал, что заедет сегодня часов в восемь.

Янош задумчиво посмотрел на своего внука:

– Невероятно. Ты не опоздал и не забыл передать мне сообщение от Якоба.

Ласло небрежно пожал плечами:

– Не понимаю, что здесь такого, дедушка.

Тот рассмеялся:

– Признаться, я не только приятно удивлен, но и слегка шокирован.

– Тоже мне повод, – пробурчал Ласло и перевел взгляд на Пруденс. – А ты что думаешь, Пруденс? Может ли барс переменить пятна свои?[2]

В присутствии Яноша ей следовало помалкивать, но она захотела немного поддразнить Ласло.

– Не уверена. Ты сравниваешь себя с барсом? По-моему, ты больше похож на волка. Дрессированного волка, который зайдет в дом, но только в том случае, если оставить дверь распахнутой.

Ласло прищурился, и она подумала, что он действительно похож на хищника, готовящегося наброситься на жертву.

– Если я волк, означает ли это, что ты ягненок? – мягко спросил он, и сердце Пруденс подпрыгнуло.

Глубоко вдохнув, она сосчитала про себя до десяти и изобразила на лице непринужденную улыбку.

– Скорее, я какое-нибудь колючее и пугливое животное. Например, еж.

Губы Ласло растянулись в улыбке.

– Ежи не всегда колючие. Когда они чувствуют себя в безопасности, они расслабляются и опускают свои иглы.

– И что тогда происходит? – спросила она, дерзко вскинув подбородок. – Полагаю, их съедает волк?

Он поднял бровь:

– Все зависит от поведения ежа.

Пруденс бросило в жар.

– Он вас дразнит, дорогая, – сказал Янош.

– А как насчет вас, Янош? – поспешно спросила она, переведя взгляд на пожилого мужчину. – С каким животным вы себя ассоциируете?

Янош отложил бумаги, которые перебирал, и задумчиво нахмурил брови.

– Судя по состоянию моей памяти, я, скорее всего, золотая рыбка.

Все дружно рассмеялись.

– Ты обманщик, дедушка. Память у тебя гораздо лучше, чем у меня, – мягко произнес Ласло. – Что касается Пруденс, у нее тоже прекрасная память. Мне бы хотелось, чтобы она кое-что забыла. – Улыбаясь, он внимательно посмотрел на нее. Пруденс встретилась с ним взглядом, и его лицо внезапно посерьезнело. – На самом деле я бы хотел, чтобы она забыла многие вещи. Мне бы также хотелось многое изменить, – добавил он после небольшой паузы.

Его голос был напряженным, в нем слышались тревожные нотки, но выражение лица оставалось невозмутимым. У Пруденс засосало под ложечкой. Может, она приняла желаемое за действительное? Пока она терялась в догадках, Ласло внезапно поднялся и подошел к Яношу.

– Дедушка, у меня есть новости, и я хочу ими с тобой поделиться.

Янош рассмеялся и медленно покачал головой:

– Я чувствовал, что что-то произошло. Может, ты и похож на волка, но сегодня ты все утро был как кошка на раскаленной крыше. Давай выкладывай свои новости.

– Кайян приехал, – спокойно произнес Ласло, но его глаза весело блестели.

Пруденс вежливо улыбнулась. Она не знала, кто такой Кайян, но оба мужчины, очевидно, были рады его приезду.

– Он прибыл вчера, когда ты уже спал. Я помог ему установить фургон на северном поле. Все остальные должны приехать сегодня. В эти выходные Михай собирается крестить Павла. Они с женой попросили меня стать крестным, – улыбнулся он.

Янош медленно поднялся, заключил внука в объятия и похлопал его по спине:

– Поздравляю, Лаци. Быть крестным весьма почетно.

Пруденс хотелось обнять мужчину, в объятиях которого она проснулась утром, но, разумеется, она не могла этого сделать в присутствии Яноша.

– Я тоже тебя поздравляю, Ласло, – сказала она. – Каковы будут твои обязанности? Тебе придется принимать активное участие в жизни крестника?

Неожиданно его лицо помрачнело, и он пожал плечами:

– Возможно.

Подобная перемена настроения удивила Пруденс. Она чувствовала, как он отдаляется от нее, и не могла понять причину.

– Уверена, Михай захочет этого, – сказала она. – Видно, что он тебя очень уважает.

Пожав плечами, он, не глядя на нее, произнес безразличным тоном:

– Я его кузен. В качестве крестных цыгане всегда выбирают родственников.

– Я не знала.

– Откуда тебе знать?

Его слова подействовали на нее как пощечина. Внезапно почувствовав усталость, она закусила губу и отвернулась. Как она могла быть такой идиоткой? Как она могла подумать, что они стали ближе?

Янош, похоже, не замечал напряжения, повисшего между ними. Его лицо по-прежнему сияло.

– Он последователь великой традиции, Пруденс. И у его отца, и у деда по отцовской линии было много крестников. Уверен, что Ласло от них не отстанет. Все его очень любят. – Янош заговорщически посмотрел на Пруденс. – Общение с ребенком пойдет ему на пользу. Живя в мрачном замке вдвоем со стариком, он стал слишком серьезно относиться к жизни.

– Он может быть напряженным, – осторожно произнесла Пруденс.

– Вообще-то я все еще нахожусь в комнате, – заметил Ласло. Посмотрев на его лицо, она обнаружила, что его настроение снова изменилось. – Может, хватит меня обсуждать? У нас есть более важная тема для обсуждения. Нам нужно готовиться к приему гостей.

– В ближайшие несколько дней мы все будем очень заняты, – сказал Янош. – Вы тоже, моя дорогая, – улыбнулся он Пруденс. – Чужаков обычно не приглашают на цыганские торжества, но вы наша гостья, поэтому вас примут как члена семьи.

Пруденс почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ласло никак не отреагировал на слова Яноша. Наклонившись, он гладил Бешника. Наверное, он отвлекся и ничего не слышал. Если бы он все слышал, он определенно возразил бы, не так ли? Он вряд ли захотел бы, чтобы она присутствовала на их семейном празднике.

– Полагаю, Кайян захочет устроить после крещения вечеринку? – Янош посмотрел на Пруденс. – Кайян самый старший из всех членов семьи Циффра. Мы с ним вырастили Ласло.

Она кивнула и почувствовала облегчение, когда Ласло поднял на нее глаза и нахмурился. Слава богу! Сейчас он скажет Яношу, что они не могут ее пригласить на семейный праздник.

Но мгновение спустя он просто кивнул и сказал:

– Да, я думаю, что мы можем устроить его в сарае. Там более чем достаточно места для столиков и танцевальной площадки.