– Не знаю, как я заплачу пять тысяч за эту чертову лошадь. Я рассчитывал, что хватит и трех, – пробормотал Кин, думая о своем. – Где вы живете?

– Здесь недалеко. Можно дойти пешком.

– Отлично. Тогда прогуляемся.

– Я… вы…

– Я ваш секундант. Виктор попросил меня объяснить вам процедуру. Он сказал, что назовет свои условия, поэтому как ваш представитель я заявлю ему, что единственное, что он может сделать, – это извиниться перед вами.

– Не нужно мне его извинений. Я не хочу драться… – Лидия увидела, что Кин просто оцепенел. – С ним. Я не хочу с ним драться. Он был так д-добр ко мне.

– Не надо так волноваться. Все уладится, вот увидите.

Лидия не понимала, каким образом это может уладиться. В любом случае ее дружбе с Виктором пришел конец.

Виктор расхаживал по гостиной Шеридана. Эта комната, некогда бывшая зеленой и обставленная мебелью, стоящей на стилизованных крокодиловых лапах, теперь приобрела цвет слоновой кости и золота с вкраплениями бургундского. Когда-то здесь произошло нечто ужасное, но на все расспросы Виктора Шеридан отвечал уклончиво, не вдаваясь в подробности, хотя та ночь была богата событиями.

Софи тогда забралась на крышу, чтобы спасти сына Шеридана, некий лорд Олгани упал и сломал ногу, мужчина, который в конце концов женился на сводной сестре Виктора Маргарет, был ранен.

Когда-нибудь Виктор разберется во всей этой истории, но сейчас не до того. В комнату, едва заметно прихрамывая, вошел Тони. Они обменялись рукопожатием и заговорили о событиях, произошедших за те несколько месяцев, что миновали с их последней встречи.

– Фелисити рассылает приглашения. Она убеждена, что обязана открыть сезон небольшой вечеринкой. Хочешь, я ее позову? Уверен, что она будет рада тебя видеть, – сказал Шеридан.

– Нет, не стоит ее тревожить. Наверняка она с головой ушла в бухгалтерские книги.

Фелисити вела дела, доставшиеся ей от первого мужа. Пока жена зарабатывала деньги, Тони, чтобы скоротать время, начал заниматься частными расследованиями по просьбам членов высшего общества.

– Ты сейчас занят очередным деликатным делом?

– Нет, ничего серьезного, – улыбнулся Тони, и в уголках его неестественно светлых глаз обозначились морщинки.

Виктор готов был поклясться, что Тони видит человека насквозь и проникает в самые сокровенные тайники души. Виктору очень не хотелось начинать разговор с просьбы быть его секундантом, словно, если не думать о стычке с Ленардом, это происшествие разрешится само собой.

Тони бросил на него загадочный взгляд и поинтересовался:

– Хочешь что-нибудь разузнать?

Как он догадался?

– Я хочу, чтобы ты выяснил, почему моя теща содержится в Ньюгейтской тюрьме.

– Вероятно, существуют официальные отчеты. Возможно, были публикации в газетах.

– Да, но я бы не хотел, чтобы о моем интересе к этой теме стало известно.

– Я буду осмотрителен. Что еще тебе нужно?

– Чтобы ты был моим секундантом.

Тони прищурился и откинулся на спинку кресла.

– Конечно, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Но как насчет Кина? Или ты опять намерен стреляться с ним?

– Он будет секундантом моего противника. И еще, мне нужны будут те пистолеты. Они у тебя?

– Да. Я смог их вернуть, после того как они были украдены. Ты в самом деле хочешь ими воспользоваться? Это все равно что открыть ящик Пандоры.

– Я знаю, что они неточны. Но это как раз то, что мне нужно: прицелиться друг в друга и промахнуться. Я хочу лишь проучить некоего юного джентльмена, который слишком… зарвался. Для его же пользы.

Сказав это, Виктор поморщился.

– Главная опасность заключается в проклятии. – Думая о своем, Виктор пропустил реплику Шеридана мимо ушей. Одному Богу известно, испытает ли он когда-нибудь вновь чувство к женщине. Вероятно, первый брак настолько ожесточил его, что, похоже, теперь его привлекают только молодые люди. Не то чтобы он совсем свернул на неправедный путь, но ему следует отправить Ле-нарда в Бостон, пока ситуация не вырвалась из-под контроля.

– Если ты не возражаешь, я все же воспользуюсь пистолетами.

– Рад служить. Кин говорил тебе, что под обшивкой оружейного ящика я нашел надпись? Текст написан по-испански и довольно загадочный.

– Как я полагаю, проклятие?

Виктор поднялся и вслед за хозяином пошел вниз по лестнице.

– В определенной степени. Победителя ждет счастливый брак, а супружеская жизнь побежденного превратится в ад. Изложено все это в стихах.

– Правда?

Прекрасно, в первой дуэли он потерпел поражение, и проклятие сбылось, но он не собирается жениться вторично. Не сказано же там, что неудача в первой дуэли будет преследовать его всю жизнь. Хотя в глубине души Виктор подозревал, что именно таки будет. Правда, если все пойдет по его плану, Ленард даже не притронется ни к одному из этих пистолетов.

Тони распахнул дверь в библиотеку и жестом пригласил Виктора войти.

– Я разобрал не все. Я не слишком хорошо владею испанским, к тому же стихотворение написано на незнакомом диалекте.

Тони вынул из шкафа ящик орехового дерева и поднял крышку. Он отодвинул красную бархатную обшивку, под ней обнаружилась гравированная медная пластинка. Виктор разглядывал богато украшенные пистолеты с отделанными перламутром рукоятками. Красивое оружие. Сердце у него сжалось.

– Я серьезно отнесусь к роли секунданта, – предупредил Тони.

Это означало, что Тони приложит все усилия, чтобы ситуация разрешилась без кровопролития.

– Именно этого я от тебя жду, – кивнул Виктор. Холодок пробежал у него по спине. Видимо, потому, что вспомнился тот день, когда Кин стрелялся с ним. Или потому, что эти проклятые пистолеты превратили его жизнь в ад. А может, причина была в том, что ему придется использовать их в дуэли с Ленардом.

Дворецкий объявил о прибытии Кина.

– Что ты так задержался? – проворчал Виктор. Кин бросил на него странный взгляд и одернул рукава сюртука.

– Какого черта ты предложил Понсби такую огромную сумму за эту лошадь? Я не могу ее осилить.

– Как Ленард? – Виктор не желал разговаривать о лошади.

– Расстроен. А чего ты от него ожидал? Он не хочет стреляться, потому что, по его словам, ты был очень добр к нему. Полагаю, он примет любые твои условия.

Виктор уселся на софу.

– Этому поединку есть объяснение? – поинтересовался Тони, вручив Виктору бокал бренди, что было весьма кстати.