– Забудь об этом. Ты не представляешь, насколько молниеносна их реакция и как быстро они могут двигаться, – он на секунду умолк. – Кстати, что это за дурацкий финт ты хотел выкинуть, когда упал на спину? Ведь ты не споткнулся, а сознательно грохнулся на пол.

Питман пожал плечами.

– Я заметил, что вы приготовили нож и решил, что мне лучше прилечь, чтобы рек перестал бегать и постоял спокойно.

– Так ли? Может, ты просто побоялся, что я попаду в тебя, а не в него?

– Я думал, что вы сами боялись меня задеть.

– Ценю твою сообразительность. Но впредь никогда не делай подобных вещей. Ныряй под руку, уходи в стороны, если можешь – прыгай через этого сукиного сына, но никогда, слышишь, никогда не ложись перед реком на спину. Понял?

– Да, сэр.

Скайлер похлопал его по плечу.

– В конце концов, – сказал он более мягким тоном, – я не хотел бы терять тебя в такое тяжелое время. Тем более потратив на твою подготовку столько сил и времени.

Скайлер почувствовал, что Питман немного успокоился.

– Постараюсь не растратить зря ваши капиталовложения, – даже пошутил он.

Скайлер в душе снова порадовался за своего ученика.

Настойчивый телефонный звонок вынудил Гарвея пробудиться от глубокого сна. Не включая изображения, он взял трубку.

– Гарвей, – зевая произнес он.

– Префект, извините, что беспокою вас, – быстро заговорил дежурный офицер. – Здесь сержант Грацман, наблюдавший за Риенци. Кажется, происходит что-то непонятное, и вам лучше быть в курсе.

– Продолжай.

– Сэр, Риенци забыл свои пилюли в поместье и ему пришлось за ними вернуться. Я получил донесение от восточных ворот о его отъезде и прибытии. Так вот – он вернулся оттуда с каким-то саквояжем.

Услышав такую новость, Гарвей окончательно проснулся и сел на кровати.

– Что?! Саквояж? Его уже обыскали?

– Нет, сэр. И еще: Риенци вернулся через восточные ворота почти пятьдесят минут назад, но сообщение о его прибытии из отеля еще не поступило. Через передатчик, установленный в его одежде, не слышно ничего, кроме звуков работающего мотора и уличных шумов.

– Запроси главную диспетчерскую станцию и потребуй данные о всех вызовах автокэбов за последний час.

– Слушаюсь, сэр.

Гарвей сидел на кровати, прижав трубку к уху, и нервно барабанил пальцами по коленке. Было слышно, как Грацман пытается связаться с диспетчерской.

– Странно, – снова заговорил он через несколько секунд. – Никто не отвечает.

В душе Гарвея словно что-то оборвалось. Перестав барабанить пальцами, он вдруг почувствовал, что разумом его постепенно овладевает непонятный, выплывший откуда-то из глубин, непривычный страх.

– Немедленно поезжай и выясни, что там происходит. Возьми с собой несколько человек.

– Сэр, возможно это просто…

– Выполняйте! Перезвоните мне, я скоро выезжаю.

Он вскочил с постели, благодаря Бога, что его супруга Маргарита все еще не проснулась. Одежда его, как всегда, аккуратно висела рядом на стуле, и он уже завязывал шнурки на ботинках, когда вновь зазвонил телефон. Грацман коротко передал новое сообщение.

– Готовность «Бета», – приказал префект. – Усильте наряды у ворот, нужно наглухо запечатать Хаб. И еще, – в памяти его всплывали вчерашние опасения, – отправьте людей к зданию архива. Немедленно!

Сержант подтвердил получение приказа и положил трубку. Гарвей плотно затянул ремень с кобурой. «Час пробил», – подумал он, проверяя уровень энергии бластера. Уверенный, что вот-вот грянет взрыв, которого он опасался столько лет, префект бросил прощальный взгляд на спящую жену и вышел из комнаты.

Вой рок-группы в клубе «Апекс» достиг своей кульминации. Музыка, алкоголь и все убыстряющееся мельтешение огней превратили заведение в бурлящий котел. Наконец прогремели последние аккорды, и очередная песня, с лязгом и завыванием, оборвалась.

«Пора», – подумал Дарбин.

Необходимый стимулятор был уже наготове. Сидя за столом возле другого конца сцены, на него, вопросительно подняв брови, смотрел Денис Хендриксен. Дарбин медленно кивнул головой. Заговорщицки улыбаясь, Хендриксен встал из-за стола, забрался на сцену и подошел к микрофону. Дарбин тоже поднялся со своего места, отошел от стола и приготовился быстро действовать, если случится что-нибудь непредвиденное.

– Друзья! – разнесся по залу многократно усиленный голос.

Некоторые подростки повернулись, чтобы посмотреть на сцену.

– А что это мы тут сидим? – продолжал Хендриксен. – Как долго мы еще будем позволять этим вонючим колли издеваться над нами?! Не хватит ли терпеть все это?!

Все больше голов поворачивалось в его сторону, и шум в зале начал понемногу стихать. Дождавшись тишины, Хендриксен принял монументальную позу и со знанием дела начал открыто поливать правительство грязью. Зал постепенно заводился.

Дарбин прекрасно понимал, что дело было не в самих словах, а в том, как Хендриксен все это говорил. Он обладал врожденным даром красноречия и был непревзойденным оратором. Когда он начинал о чем-то рассуждать, уже через несколько секунд всем начинало казаться, что перед ними непререкаемый авторитет. К природным данным Хендриксена прибавлялись еще три года тайных занятий психологией и социологией, так что к настоящему времени он умел мастерски манипулировать людскими эмоциями. Хендриксен закончил свою речь, и толпа взревела. Это была уже не пьяная разноголосица, а вопль ярости и жажды насилия. В одном углу начали скандировать: «Сжечь их! Сжечь их!» Все больший и больший поток подхватывал этот призыв, и вскоре здание затряслось от топота сотен ног.

Сидевший за столиком впереди Дарбина темноволосый юноша украдкой сунул руку во внутренний карман пиджака. Дарбин осторожно подошел к нему сзади и, когда тот вытащил что-то из кармана, нанес ему короткий точный удар чуть ниже затылка. Парень стукнулся лбом о стол и обмяк. Оброненный им предмет оказался миниатюрным радиопередатчиком. Дарбин давно уже подозревал, что с этим парнем будут проблемы, уж очень он себя настороженно вел.

Внезапно, без какой-либо видимой причины, толпа пришла в движение и бурным потоком устремилась к одному из боковых выходов.

Вскочив на стол, Дарбин успел заметить, что шествие возглавляет Хендриксен. Когда он спрыгнул на пол, людской поток увлек его за собой.

Впрочем, Дарбин не имел возражений. Он только пожалел, что слишком много внимания отдал агенту колли и недослушал до конца шедевральный монолог Хендриксена.

Выплеснувшись на улицу, толпа потекла к северным воротам Хаба. Дарбин бежал вперед, протискиваясь сквозь нестройные ряды в самую гущу, где в случае необходимости он мог бы сыграть роль близкого «соратника вождя».