8. Чрез самоотвержение сердце также и утишается. Без самоотвержения внешние вещи, а прежде всего – многочисленные похотения плоти и чувств и различные беспорядочные движения и страсти души, проистекающие из самолюбия, своеволия и тому подобного, причиняют неумерщвлённому для ветхого Адама духу тысячекратные разорения, смятение и беспокойство. Размыслите же, как можно хоть каким-нибудь образом увидеть солнце божественной ясности и истины в такой взбаламученной грязной воде? И как можно желать обнаружить и в точности усмотреть драгоценную жемчужину истины на дне этой воды (то есть нечистого сердца), если она постоянно вскипает непрестанным бурлением и перемешиванием столь великого количества мути и сора? Ах! и кто осознаёт сие, кроме того, кто испытал, сколь мало способно неумерщвлённое для плотского мудрования сердце познать не только что истину, но даже и букву Священного Писания! «Истинное безмолвие есть матерь премудрости», говорит один из богопросвещённых церковных учителей[104]. Услышим Самого Бога: упразднитесь («утишитесь»), и уразумейте (то есть: тогда вы уразумеете), что Я есть Бог (Пс. 45, 11). Если мы будем следовать этому слову Божию и чрез умирание ветхому человеку, или отвержение самих себя, вкупе с постоянным пребыванием в молитве, поищем взойти в сию истинную тишину, тогда при чтении Писания нам достаточно будет взглянуть на то или иное изречение – и мы найдём в нём больше духовного помазания, света, благословения и силы, чем если бы мы прочитали двадцать наизнаменитейших авторов об этом предмете. Кратко сказать: если ты хочешь быть богопросвещённым человеком, то стремись сначала умереть для своего ветхого человека; без этого ты никогда не будешь просвещён.

9. Четвёртое средство, или требуемое расположение души, чтобы право разумевать истины Божии в Священном Писании, есть некое особое обращение к Богу в духе чрез внутрь-собирание и благоговейное припадание сердца к Нему, ощущение сердцем Его присутствия в нас. Если таким образом обращается человек к Богу, то снимается покрывало с очей его (2 Кор. 3, 16). Это необходимо для нас по следующим причинам:

Первая. Божий свет и благодать не зависят ни от каких наших действий, равно как не привязаны они неразрывно ни к каким внешним средствам, употребляемым нами. Мы можем предпринимать всё, что только в наших силах; мы можем прибегать к всевозможным внешним церковным средствам; мы можем наполнить и переполнить свою голову тысячами размышлений и созерцаний ума – и всеми этими усилиями и стараниями мы не сможем ни привлечь к себе Божий свет, ни приумножить его, разве только воспрепятствовать ему и не подпустить его к себе. Всё, что мы с помощью предваряющей благодати на самом деле можем и должны делать – это отвращать свой взор, свои желания и стремления от всего, что не есть Бог и Божие, и осторожно, тихо и без натуги обращаться к свету Божию и держать очи души открытыми по отношению к нему, в смиренном всецелом предании себя действию сего света и чаянии благодати Божией. Это есть главное свойство и качество души, делающее её способной к принятию божественного просвещения, и именно то средство к разумению Священного Писания, какое только мы и можем иметь в своём распоряжении.

10. Вторая причина необходимости для нас внутрьсобирания и сердечного припадания к Богу есть та, что нельзя понять должным образом никакую книгу, а тем более Священное Писание, если не проникнуть хотя бы до некоторой степени в состояние духа того, кто её писал. Мы не можем себе представить в полной мере, в каком благоговейном, чистом, отрешённом и божественном состоянии пребывали священные авторы, когда они писали Библию; но тем не менее именно в эти мысли, чувства и состояние должны стремиться прийти и все читатели, если они хотят право понять слова сих авторов, а точнее сказать, Самого Святого Духа.

11. Третья причина сей необходимости заключается в том, что Священное Писание говорит об истинах духовных и божественных, о предметах, принадлежащих иному, сверхприродному миру. Мы не можем их понять такими, какие они есть, ибо иначе надлежало бы нам выйти из мира сего (1 Кор. 5, 10). Суетные, рассеянные наши чувства и ум не разумеют ничего истинного, по крайней мере, в вещах духовных; но сердечное устремление к Богу и внутрь-собирание приносит в душу свет. Испытайте на себе: если мы хотя бы некоторое время сохраним мысли и чувства сердца от всякого суетного рассеяния и благоговейно поставим себя пред лицом Божиим, – не гораздо ли больше тогда мы вкусим и увидим в Писании, чем когда приступаем к нему после продолжительной рассеянности, забот, дел и попечений о внешних вещах? В таком состоянии голова полна, душа занята, чувства обращаются то на одно, то на другое; человек тогда не на истинном своём месте, то есть в духе, где только и можно увидеть и уразуметь духовные вещи. Приидите – и только потом увидите дела Господни (Пс. 45, 9). Только собравшись внутрь, возможно вместе с Пророком заступить на стражу, и стоя на башне своей, наблюдать, чтобы узнать, что изречёт во мне Бог (Авв. 2, 1). Ах! сколь многое можно было бы сказать о том, как наши сегодняшние учителя Священного Писания, пытающиеся найти его смысл, поступают вопреки именно этому правилу – вдаются в тысячи бесполезных рассеянностей, переполняют свою голову всевозможными посторонними образами и т. п. Бог да откроет им их неразумие! Насколько же лучше предоставить Марфе заботиться и суетиться о многом, а самому (при чтении Писания) сесть с Марией к ногам Иисуса и слушать слово Его (Лк. 10, 39)! Поистине, если человек уразумеет сие, то это будет для него тем одним, что только нужно (Лк. 10, 42) для истинного и спасительного понимания Писания. Итак, кто в глубине сердца, собранного внутрь себя в простоте, пребывает с Богом, тот стоит во свете, как сказано: во свете Твоём мы видим свет (Пс. 35, 10), и как размышляет о том богомудрый Фома Кемпийский: «Чем больше человек собирается в себя самого и упрощается внутренне, тем большие и высшие вещи он постигает без труда и утомления, ибо он приемлет свет разумения свыше»[105].

12. Пятое и последнее средство к достижению истинного понимания Священного Писания есть благословенный крест, внутренний и внешний. Искушения учат внимать слову Божию (Ис. 26, 16). Пока человек спокойно проводит свои дни в рассеянных, текущих по заведённому порядку мыслях и чувствах, у него вряд ли появится горячее стремление почерпывать из Священного Писания советы Божии для своего спасения; если он и читает Библию, то по другим побуждениям, без подлинного устремления сердца к Богу. Но едва посетит его Бог какой-либо скорбью – расстройством дел, бедностью, болезнью, или иным чем, – то его внутреннее расположение меняется: он берётся за Писание, начинает усерднее ходить в церковь и т. п. Хотя такое благочестие нередко может быть и лицемерным, но в любом случае из этого видно, что может крест и скорбь. Уже гораздо серьёзнее идёт дело, когда кто при начальном покаянии, Божией благодатью, вводится в болезненное чувствование своих грехов, падшести, нищеты и великой опасности для души. Когда всё это касается сердца человека в истинной своей силе, и ответ на вопрос: что мне делать, чтобы спастись? (Деян. 16, 30) становится для него самым насущным и главным, тогда он обращается к Библии с неизмеримо большим желанием и благоговением. Тогда он смотрит на неё другими глазами; тогда слово Божие отзывается в нём; тогда начинает он понимать Писание, которое до этого было для него запечатанной книгой. Таким-то образом приводит нас внутренняя скорбь к истинному свету.