— Пожалуйста, подождите минуту; у нас остался именно тот флаг, который нужно, и, как только вы его увидите, всякие недоразумения прекратятся… «Попытаем счастья», — прибавил он про себя, повернувшись к своим новым братьям по оружию.

После этого ответа, произнесенного самым уверенным тоном, испанский перебежчик крикнул громовым голосом: «Вывесите флаг с золотым солнцем!»— и через несколько секунд изорванный флаг висел рядом с обоими испанскими флагами.

Капитан «Сан-Карлоса» направил свою зрительную трубу на лохмотья, гордо развевавшиеся по ветру; все с нетерпением ожидали результатов его осмотра. Перебежчик не ошибся, сказав, что всякое недоразумение исчезнет при виде этого сигнала. Как звезды исчезают с появлением солнца, так внезапно исчез и флаг со звездами, вывешенный на бриге; затем, как бы для того, чтобы показать, что капитан не имеет более никаких сомнений, бриг лег на другой галс и осыпал берег градом ядер.

Единодушный крик обманутой надежды и мщения стал ответом на действия испанского капитана, голос Галеаны прекратил суматоху.

— На абордаж! На абордаж! — кричал он.

В несколько минут лодки, находившиеся у берега, заполнились солдатами, которые с яростью голодных волков готовы были броситься на уходящую добычу.

Косталь в сопровождении преданного Брута тотчас впрыгнул в лодку полковника; Корнелио тоже хотел присоединиться к своим товарищам, но лодка была уже переполнена, и ему пришлось сесть в другое судно.

Мы не можем скрыть, что Корнелио с большой неохотой предался вновь стихии, которая уже оказалась для него столь роковой; притом морское сражение совершенно противоречило его мирным наклонностям, однако общее воодушевление увлекло и его, и он с удовольствием рассматривал маленький флот.

Заходящее солнце окрасило в пурпур и золото океанскую гладь, на поверхности которой неслись шесть шлюпок, экипаж которых горел желанием отомстить.

Перед ними на всех парусах несся «Сан-Карлос». На всех шлюпках гремело «ура»; белая пена брызгами летела из-под весел; каждая лодка старалась первою пристать к кораблю.

Таким образом, шлюпки быстро подвигались вперед, и расстояние между ними и кораблем уменьшалось тем быстрее, что тот вздумал дать по шлюпкам новый залп, оказавшийся, впрочем, бесполезным. Насмешливые крики, свист и презрительные восклицания преследователей ответили на неудачу испанцев.

Вот уже показались бастионы крепости, и тут Косталь, сидевший на шлюпке полковника, находившейся впереди всех, вскрикнул и сделал рукой движение вперед: перед преследователями внезапно появились шесть испанских лодок, спешивших на помощь кораблю. Мексиканцы сначала не заметили врагов, потому что их внимание было устремлено частично на испанцев, смотревших со стен крепости, частично на друзей, которые стояли на берегу и из-за недостатка в судах могли поддерживать и ободрять своих товарищей лишь громогласными криками.

При виде неожиданного подкрепления, спешащего к бригу, мексиканские лодки по знаку полковника поспешили собраться вокруг его лодки, чтобы выслушать распоряжения. Со стороны мексиканцев было довольно смело нападать в легких шлюпках без поддержки артиллерии на военный корабль, который легко мог потопить их даже без вмешательства испанских лодок, явившихся на помощь бригу; предприятие могло считаться сомнительным. Тем не менее ни один мексиканец не думал об отступлении, хотели только как можно скорее собраться на военный совет.

— Капитан Корнелио, ваше мнение? — спросил полковник.

— Если смелость часто бывает причиной победы… — отвечал капитан с некоторым замешательством.

— Хорошо, хорошо! Ваше мнение — нападать! Я так и думал! — воскликнул Галеана одобрительным тоном, перебивая капитана, который, не решаясь противоречить, утвердительно кивнул головой. — А вы, дон Амадор? — спросил полковник другого офицера.

— Я думаю, — отвечал офицер, — что ввиду очевидного перевеса врагов отступление не принесет нам бесславия, только…

Галеана, нахмурив брови, не дал ему окончить.

— Ваше мнение, капитан Салас, — угрюмо спросил он третьего.

— Я слышу слово «отступление», — воскликнул Салас, — иначе сказать, бегство. Что скажет наш генерал, который и теперь уже, наверное, удивляется, что храбрые люди тратят время в совещаниях. Я за нападение.

Многочисленное «viva!» поддержало Саласа.

— Мое мнение считается за два, — сказал полковник. — Итак, вперед, и да здравствует Морелос!

Никто не стал возражать против твердого решения полковника. Вражеские лодки между тем так быстро подвигались вперед, что их соединение с бригом делало сражение неизбежным, даже если бы мексиканцы предпочли бегство.

— Внимание! — крикнул Галеана. — Расплываемся! Я вижу, что бриг готовится снова нас обстрелять!

В самом деле, на бриге показалось облако дыма, грянул залп, и ядра, шипя, вспороли поверхность воды. На сей раз они нашли свою жертву. Изуродованное тело храброго капитана Саласа, стоявшего рядом с Корнелио, свалилось в воду, забрызгав его кровью.

— Друзья! Отомстим за смерть храброго капитана Саласа! — воскликнул полковник. — Вперед!

Хотя, как мы знаем, Корнелио не отличался воинственностью, но общее возбуждение увлекло и его, и он в первый и последний раз в жизни почувствовал дикое веселье солдата в бою. С криком «viva!» мексиканские шлюпки понеслись на испанские суда, выстроившиеся в один ряд перед бригом, чтобы защитить его от нападения. Шлюпка полковника неслась впереди всех на одну из испанских лодок, на которой привлекал внимание мексиканцев человек, стоявший, закрыв лицо длинным темно-голубым плащом.

Новый звук труб в крепости и на берегу напутствовал багровый диск солнца, опустившегося в море, волны которого внезапно приняли свинцовую окраску. Грохот ружейных выстрелов заглушил военную музыку, и среди облаков белого дыма, среди криков раненых лодки столкнулись друг с другом, и сражающиеся схватились врукопашную.

С обеих сторон действовали штыками и ножами. Внезапно новые крики из крепости и с берега, на котором столпились мексиканцы, возвестили о новом событии. Вследствие этого борьба между лодками приостановилась, как бы по волшебству, и лодки отдалились на некоторое расстояние друг от друга. Это было молчаливое перемирие. Задыхаясь от усталости, бойцы остановились и, насколько позволял остаток вечернего света, старались узнать причину, которая их разделила.

Причаливший к крепости бриг, только что передавший осажденным последний мешок муки, готовился распустить паруса. Пока восставшие тщетно проливали свою кровь, а их враги отчаянно сражались, чтобы добыть себе новый запас провианта, «Сан-Карлос» спокойно исполнил свое поручение, и мексиканцы имели удовольствие видеть, как он уходил на всех парусах и наконец исчез в вечернем сумраке.

Из шести шлюпок, составлявших маленький мексиканский флот, только одна продолжала сражение. На ней находились Галеана и Косталь, которые оба по многим причинам были дороги Корнелио, в особенности индеец, уже не раз спасавший ему жизнь. Легко раненный в голову, Корнелио не думал о своей ране и с беспокойством следил за лодкой полковника.