Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Походу, вдвоём они тут не справятся. Коллектор уже четвёртый раз пересчитывает деньги при помощи считывателя банкнот, делая какие-то пометки в аппарате. В начале от подобного я испугался, посчитав, что он каким-то образом узнал, что купюры украдены из банкомата, но потом… Потом мне стало всё понятно. Ещё одна проверка на вшивость, ничего более.
— Тут не хватает, — натянув мерзкую улыбку, произнёс счетовод.
— Пересчитай. Там ровно 1,5 миллиона, — удивился я. Значит, он этими подсчётами не играл на моих нервах, надеясь на соответствующую реакцию? Он реально настолько туп, что не знает, как пользоваться счётчиком для банкнот или я чего-то не понимаю?
— Бабе своей будешь указывать, — встрял двухметровый обсос в разговор для взрослых.
— А перед этим принесёшь ещё лям, тогда вопрос можно считать закрытым.
— Не понял? — вырвалось… просто вырвалось. Хотел бы я сказать оху*л, но похоже дела тут совсем плохи. Не понимают они по-хорошему, а играть в их игру под названием «разрешите до*баться» совсем не входило в мои планы.
— Чего непонятного? Тут 1,5 миллиона, а ты должен 2,5. 2,5–1,5 равно сколько? Правильно, 1 миллион, желательно краснопёриков.
— Блестящая математика, — не думал, что у меня сегодня от них вообще хоть что-то подгорит, но, видимо, с этими бесами иначе не получается… — Давай-ка вспомним, с чего всё начиналось. Я пришёл, занял у тебя 1,4 миллион с условием, что верну через полгода 1,5. Полгода прошло, вот он я и вот мои 1,5, — указал в сторону денег. — Какие ко мне ещё вопросы?
— Никаких, — уверенно кивнул чертила, похлеще многих.
— Тогда всё, вопрос решён? — знаю, что так делать не надо, но больно уж сильно у меня пекло жопу, от чего я хотел рвать и метать. Не надо мне такого, особенно по отношению к такому непонятному контингенту. Ой как не надо…
— Да, можешь идти, — чего?
Смотреть на улыбающиеся рожи мне было как-то не по себе, но и идти за дверь, когда явно что-то тут происходит, была идея не лучше. А потому я остался стоять на своём месте, напрочь игнорируя увеличивающуюся в геометрической прогрессии ширину обоих улыбок. Черти, что тут ещё сказать.
— Вам по сколько лет? Может наконец-то перейдём к конструктивному диалогу и наконец-то закроем все вопросы?
— Так закрыли же уже. Сказали же тебе, что «свободен». Вали на все четыре стороны, но лишний лям не забудь вовремя сдать на кассу. Чего непонятного?
— По-моему, я брал деньги у вполне порядочных людей, а не у мошенников. Каким таким образом переплата в 100 тысяч превратилась в 1,1 миллиона? Не об этом мы договаривались.
— Как раз об этом. Что я тебе сказал в самом начале? Не вернёшь вовремя, поставим на счётчик. Забьёшь хер, мы тебе покажем, как его забивают. А то, почему ты так долго собирался с нами расплачиваться, вообще похер.
— Вы совсем еба… — спокойно Сергей, спокойно. Это просто ещё одна проверка на «лоха».
Я то всё не мог понять, почему они так лыбятся, будто у меня хрен на лбу. А вот в чём оказывается дело. Они тупо забросили удочку с несуществующим долгом и, если я возьму на себя смелость его отдать, значит считаю себя виноватым. А значит им можно закидывать удочку ещё и ещё, ничего при этом не делая и вообще в ус не дуя. Так вот, как у них вся стратегия работает. Ничем криминальным тут и не пахнет. А все эти «потом поговорим», «покажем, как хер забивают» и прочее — обычные уловки. Никакой грозной силы за ними не стоит и никаких проблем они не могут предоставить. Это самые обычные цыгане, которые появляются в какой-то момент твоей жизни, дёргают за верёвочку в надежде обогащения, и, если ты на это повёлся, то будь добр, нагнись раком и не отсвечивай. И как я раньше до этого не догадался?
— Кхм… Ясно, мне всё ясно. Ладно, пока ребят. Раз долг закрыт, то я откланиваюсь. Удачи вам в самых дальнейших начинаниях, — и как только слюной от сарказма не захлебнулся?
— Э-э, не. Ванечка, будь добр, попридержи нашего постояльца. А то он кажется не совсем понял, в какой ситуации оказался.
Подобная реакция меня лишь ещё больше убедило в их никчёмности, так что я не стал даже что-то говорить в ответ, направившись в сторону двери. Однако, свободно покинуть эту комнату «дураков» мне не дали, Дядя Ваня защёлкнул дверь раньше, загородив проход своим массивным телом. Теперь-то я был готов дать отпор хоть всем сразу, всё равно от них ничего плачевно ожидать не стоит. Но вот незадача, что коллектор, что «дядя», словно чувствовали мою возросшую уверенность, благодаря чему даже не пытались удержать меня силой. Сам же я точно также не хотел начинать конфликт, как минимум, не хотел быть его инициатором, так что вежливо попросил двухметрового смутьяна отойти в сторону. На что получил реакцию полную безразличия, от чего опять начал закипать.
— Да ты успокойся, никто тебя трогать не будет. Буквально несколько минут и можешь идти с миром, — после сказанного, от меня не ускользнул тот факт, что коллектор прожал комбинацию клавиш на стационарном телефоне. Неужели подмогу вызывает?
— Что, вдвоём не справитесь? — съязвил я.
Агрессией от них теперь не «пахло», но это только до того момента, пока не появится толпа людей, перед которыми можно повыделываться. Так что я сделал ещё одну попытку пройти «в дверь», на что был нагло оттолкнут в сторону. Честно говоря, подобной наглости в этот момент я от качка не ожидал, но вчерашняя уверенность быстро придала сил, подсознательно сформировав из телекинеза «перчатку» вокруг правой руки. И когда только успел этому научиться?
Однако проявить инициативу я не успел, в дверь вошло два мордоворота нетипичного для Владивостока вида. Кожанка до колен, короткая стрижка и лица, описать которые проще всего словом «преступник». В аккомпанемент к этой пресловутой внешности один из её элементов зашёл в кабинет ни с кем не поздоровавшись, нагло уставившись в мою сторону. Единственное, что мне мешало заржать от данной карикатуры — это непростительно чавканье второго «товарища», которого, видимо, в детстве не учили закрывать рот при приёме пищи.
— Тебе сейчас может показаться, что я позвал охранников, опасаясь за свою безопасность. Но нет, тут куда всё проще. Стоящие напротив тебя господа — это Мои самые строптивые работники. Именно они напоминали тебе каждый день об твоём непростительном поступке, не получая за это свои честно заработанные.
— Ага, —
