— Мне позвонила Лу. Я очень сожалею, что так случилось, — сказал дядя Чэнь.

— Я тоже огорчен болезнью вашей матери. — Незнакомец протянул Мэй руку. — Мы Пришли навестить Лин Бай, но она сейчас спит. Мы не стали тревожить ее.

Его голос был преисполнен сочувствия. Мэй решила, что по возрасту он ровесник матери. В его твердом рукопожатии ощущалась искренность. Возможно, замсекретаря парторганизации на маминой работе или кадровик — именно их обычно посылают навещать заболевших работников.

— Мы разговаривали с врачом, — продолжал незнакомец. — Вам не надо ни о чем беспокоиться. Партия на забывает своих преданных членов. Мы позаботимся о лечении товарища Лин Бай.

Незнакомец наконец отпустил ее руку. В молодости наверняка он был настоящим красавцем.

— Господин Сун Кайшань — наш давний товарищ, — пояснил дядя Чэнь. — Ему, мне и твоей матери довелось поработать вместе.

— Почтенный Чэнь, нам пора уходить, — перебил его господин Сун. — Пожалуйста, передайте от моего имени наилучшие пожелания вашей матери! — обратился он к Мэй и снова пожал ей руку, на этот раз коротко.

— Звони, если понадобится помощь, — бросил напоследок дядя Чэнь.

Мэй показалось, что он хотел добавить еще что-то, но, секунду помедлив, повернулся и молча последовал за господином Суном, удаляющимся легкой походкой. Мэй провожала их взглядом, пока они не исчезли в сумраке длинного коридора. Ей вдруг стало зябко, будто неизвестно откуда накатила волна холода и накрыла ее с головой.

Ближе к вечеру приехала Лу и привезла с собой Сестричку, только что прилетевшую самолетом из Шанхая. Сестричка несла в руке маленький кожаный саквояж. Ее глаза покраснели от усталости и слез.

Мэй поставила для нее пластмассовый стул и забрала саквояж.

— Сестра, я приехала, — сказала Сестричка на своем шанхайском диалекте и пожала мамину руку, которая безжизненно лежала поверх одеяла, посиневшая и распухшая.

— Только не эту! — Мэй взяла Сестричку за запястье и направила к здоровой правой руке мамы. — К ней подсоединены все капельницы. — Она убедилась, что ни одна из игл в левой руке не выпала и лекарство продолжает поступать. Сестричка стала нежно гладить пальцы Лин Бай.

— Держись, сестра, не сдавайся! Вот поправишься, и мы вместе поедем в Шанхай! Завалимся там в ресторан «Новый мир» и закажем по большой порции супа с пельменями! В деревню съездим, к маме на могилку… — Голос Сестрички прервался, потому что ее начали душить слезы.

Лин Бай с трудом подняла веки.

— Сестричка, — произнесла она чуть слышно. Ее рот опять приоткрылся, но не произвел ни звука.

— Сестра, я приехала, чтобы позаботиться о тебе, как ты заботилась обо мне долгие годы. Ты обязательно поправишься! — убежденно сказала Сестричка. Она осторожно опустила руку Лин Бай на одеяло, взяла свой саквояж и поднялась со стула. Три женщины отошли в сторонку и остановились у двери возле шкафчика больной.

— Спасибо, что приехали, — улыбнулась Сестричке Мэй. — Надеюсь, у вас из-за этого не возникнет проблем на работе?

— Нет, в лаборатории сейчас затишье. Я на целую неделю отпросилась! — Сестричка работала инженером в лаборатории Шанхайского института биологических исследований.

В палату вошел ассистент Лу и доложил, что для ее тети в госпитальной гостинице забронирован номер сроком на неделю.

— Комната без особых удобств, но все необходимое имеется, — добавил он деловым тоном, протягивая Лу ключ с номерком. — Багаж уже там.

Лу подсела к матери и рассказала о последних событиях — сборах мужа Линина в очередную командировку в Америку и своей новой телепрограмме. Потом вместе с ассистентом пошла переговорить с лечащим врачом. Мэй познакомила Сестричку с сиделкой и научила ее поить маму водой с ложечки. Не забыла упомянуть также, что Лин Бай жалуется на боль в ноге, и показала, как делать массаж.

Вскоре вернулась Лу и сообщила, что доктор особых изменений в состоянии пациентки не отмечает.

— Говорит, что будет продолжать наблюдение, — добавила она.

— Ступайте-ка обе отдыхать, — сказала Сестричка, усаживаясь на пластмассовый стул. — Вам завтра на работу. Я теперь здесь, так что не волнуйтесь!

— Тетя, если что, сразу звоните по мобильнику, который я вам дала! — напомнила ей Лу.

— Не беспокойся! — кивнула Сестричка.

— Хорошо, что Сестричка сумела приехать так быстро! — сказала Мэй, выходя вместе с Лу из госпиталя.

— Я тете сказала по телефону, что деньги для меня не проблема, оплачу ее расходы: авиабилет, гостиницу и питание. Труднее всего выкроить свободное время. Если бы она сегодня не прилетела, мне или тебе пришлось бы остаться с мамой. Тебе-то проще, ты сама себе начальница, а у меня все распланировано заранее — съемки, переговоры.

Мэй вместе с сестрой дошла до машины, на которой та приехала. Ассистент уже дожидался ее.

— Лу, ты когда-нибудь слышала, что мама и дядя Чэнь работали вместе? — спросила Мэй.

— Нет, а что?

— Дядя Чэнь в разговоре обмолвился, что вроде бы они когда-то были коллегами.

— Нет, невозможно, — твердо заявила Лу. — Мы бы обязательно знали об этом.

Мэй согласно кивнула. Лу права, наверное, она не так поняла дядю Чэня. Но по дороге домой ее не оставляло непонятное беспокойство. Ей то и дело вспоминался элегантный спутник дяди Чэня, смутной тенью омрачая все другие мысли.

В ту ночь Мэй плохо спала, ее мучили кошмары. Во сне перед ней возникало искаженное страданиями лицо матери. Утром она встала разбитая, с головной болью.

Первым делом Мэй позвонила в госпиталь и поговорила с Сестричкой. Тетя заверила ее, что состояние мамы по сравнению со вчерашним днем не изменилось.

Мэй налила себе чашку кофе и выпила, следя по телевизору за лентой новостей. Головная боль не проходила. В половине десятого она вышла из дома и поехала на работу. Нужно было заняться делом, чтобы отвлечься от мыслей о матери. В противном случае, чувствовала Мэй, бремя тревоги и страха просто раздавит ее.

* * *

Она поставила машину под раскидистым дубом. На другом краю двора на своем обычном месте стоял велосипед Гупиня, прикованный цепью к стволу молодой осинки. День обещал быть солнечным, как и предыдущие два. Мэй заглушила двигатель и немного посидела неподвижно. Она прислушалась, надеясь уловить пение птиц, но различила только шум большого города, рев моторов, голоса людей. Жизнь шла своим чередом. Мэй с трудом сдержала слезы. Суждено ли маме снова увидеть такие вот солнечные деньки?

Возле огромного титана сидел, задрав ноги на стол, вахтер и слушал радио.

— Кипяток я вам уже отнес, — сказал он, увидев Мэй. Та только кивнула.