Предварительно опросили группу экспертов, чтобы выяснить их прогноз вероятности того, что один человек сможет нажать кнопку 450 вольт, чтобы наказать другого человека, абсолютно незнакомого ему, по причине весьма сомнительной необходимости изучать механизмы памяти столь странным образом. Большинство экспертов были уверены, что не более 2 % людей смогут преодолеть отметку 135 вольт. Однако реальность превзошла все прогнозы: 64 % «учителей» доходили до отметки 450 вольт. Тогда Милграм усилил экспериментальную ситуацию тем, что после отметки 75 вольт «ученик» включал магнитофон, где были записаны восклицания от «ой» до громких агонизирующих криков. Число испытуемых, достигших отметки 450 вольт, немного уменьшилось, но все равно осталось большим.

Особенностью эксперимента явилось то, что «учителя» к ударам побуждал экспериментатор, однако он не заставлял, а настоятельно рекомендовал. Он постоянно говорил, что эксперимент надо проводить по правилам. Оказалось, что существуют условия, при которых спровоцировать «учителя» на болезненное «наказание» «ученика» легче, чем при других.

Например, если «учитель» не видел «ученика», то с большей легкостью жал на кнопку, которая включала электрическую цепь. Если «ученика» можно было видеть, то «учитель» чаще отказывался от выполнения инструкции. Недаром современные войны ведутся не в рукопашной схватке, а с помощью бомбометания. Сбросить бомбу или ракету на Хиросиму или Косово много проще, чем глядеть в глаза тем людям, которые превращаются в живые факелы благодаря твоим действиям. Исследования психологов показали, что во время Второй мировой войны только 25 % пехотинцев стреляли по цели в бою. Навести же ракету на точку на радаре не составляет труда.

Еще одним значимым фактором был авторитет побуждающего к действию человека. Если «учителю» говорили, что рядом с ним стоит профессор Йельского университета, то он с большей вероятностью становился более жестоким. Если же говорили, что это – лаборант, то человек отказывался проводить эксперимент и называл его бесчеловечным. Поэтому, чем больший статус занимает насильник, тем с большей вероятностью жертва терпит измывательства. Насильник же принижает достоинства жертвы для оправдания своего поведения.

Другой фактор, облегчающий жестокость по отношению к близкому, – возможность оправдания собственных действий (т. е. фактически это рационализация). Именно поэтому большинство насильников обычно обвиняют жертву в том, что она довела их до бешенства. Их же собственное действие было лишь ответом на безобразное выступление жертвы. Во время военных конфликтов для этого служит пропаганда, которая обвиняет во всех грехах человеческих тех, кто подлежит уничтожению.

Еще одним важным моментом, способствующим совершению «учителями» крайне болезненных наказаний (нанесению фактически несовместимых с жизнью ударов тока), было пошаговое усиление. Мы уже отмечали, что насильник становится таковым постепенно. Сначала он скажет едкое замечание в адрес жены. Если она его стерпит, то происходит усиление словесного оскорбления. Особенностью человеческого восприятия является то, что, оправдывая себя, мы начинаем верить, будто те, кого мы оскорбили, достойны обидных слов. Это, в свою очередь, облегчает дальнейшее воздействие на жертву.

И, наконец, чем более психологически зрелым является человек, тем с большей вероятностью он будет доверять своему опыту, сможет отстоять собственный взгляд на происходящее и не будет ловиться на чьи-то уговоры и сомнительные предложения. Эксперименты Милграма предупреждают, как важно создавать условия, которые не допускали бы насилия.

Если человек с детства воспитывался в семье, где родители унижали друг друга, то он должен знать, что у него подспудно существует склонность реагировать насилием в стрессовых ситуациях. Однако подобное поведение можно предотвратить, если позволить себе перестать быть виноватым и начать нести ответственность за то, что совершаешь.

Куда спокойней раз поверить,

Чем жить и мыслить каждый день.

Карл Густав Юнг в начале XX столетия путешествовал по многим странам, изучая культурные традиции, легенды, сказки разных народов. Он был поражен тем, что сказки людей, живущих на различных континентах, разделенных морями и горами, имеют одинаковых героев, совершающих одни и те же поступки ради одних и тех же ценностей. Юнг предположил, что это единообразие обусловлено одинаковыми психическими структурами, являющимися первоосновой образов, которые затем воплощаются в сказаниях. Эти структуры он назвал архетипами – древними идеями. Это основные компоненты наиболее глубокой части психики – коллективного бессознательного. Оно носит такое название, поскольку находящиеся в нем архетипы одинаковы у людей, принадлежащих к одной культуре.

Раннее общение с ребенком людьми связано не только с передачей ему конкретной информации, но и с трансляцией многочисленных символов через сказки, песни, предания, мифы, пословицы и с поговорки. Своеобразие народного творчества проявляется в многоуровневости смысла, образности и недосказанности. Попадая на специфическую почву детского восприятия, эти образы, не осмысляясь ребенком, сохраняются в глубинной части его психики. Особенность хранения их заключается в отсутствии критики по отношению к ним. Мы редко задумываемся над словами и впечатлениями, полученными в детстве. Они фиксируются в виде само собой разумеющихся истин в конечной инстанции, незыблемость которых тем тверже, чем раньше они были восприняты.

Психика ребенка представлена бессознательным. Общение со взрослыми ведет к становлению сознания и к некоторому структурированию бессознательного. Каждое слово несет в себе совокупность смыслов, объединенных в единое целое чередой поколений. Любой народ, создавая язык, формирует и символическую систему описания воспринимаемого мира.

Согласно представлениям немецкого философа В. Гумбольдта, «Как отдельное слово становится между человеком и предметом, так и весь язык (как миросозерцание высшей единицы, народа) – между человеком и действующей на него природою… Так как чувство и деятельность человека зависят от представлений, а представления – от языка, то все вообще отношения человека ко внешним предметам обусловлены тем, как эти предметы представляются ему в языке… каждый народ обведен кругом своего языка и выйти из этого круга может только перешедший в другой». Именно поэтому многие русскоязычные люди, покинувшие Россию и проживающие в другой стране, не освоив язык новой родины, остаются в рамках тех языковых традиций, которые были им свойственны до отъезда. И немцы, выехавшие в Германию, и евреи, поселившиеся в Израиле, воспринимаются там как русские.

С одной стороны, язык – это некоторая деятельность по созданию мысли каждым членом общества. С другой – это огромное произведение, написанное многими поколениями народа данной страны в течение веков. Познавая этот язык, ребенок впитывает и свойственную языку систему описания мира. Именно поэтому малыш, рожденный в африканском племени, получит через язык описание мира, свойственное тем, кто его воспитывает. Оно будет в существенной мере отличаться от тех представлений, которые впитает ребенок, живущий в России. Но и дети, рожденные в России в период Второй мировой войны, через языковые структуры получили иное описание мира, чем дети, жившие в той же России, но в период «перестройки».