– Прекрасное имя, – фальшиво улыбнулась Эльза. – Итак, Володя с Машей, Настя с Виктором и я со Славой. Устроим всеобщие смотрины. И… поговорим о том, как нам дальше жить. Хорошо?

Все согласились. Володя помог девочкам убрать со стола. Они едва разговаривали друг с другом. Все больше по необходимости. И он очень рад был, когда, собрав кое-что из вещей, вышел из квартиры на лестничную клетку.

Маша должна была быть дома. Собиралась наводить порядок в квартире. Он едет к матери на обед, она делает уборку. Так они договорились, нацеловавшись за утренним кофе до головокружения.

Маша, Машенька, Машуня…

Володя тепло улыбнулся, вспомнив ее смущение после неудавшегося выезда за город неделю назад. Ничего страшного. В семье всякое бывает. Это не преступление. Маленькая такая оплошность, сказал он ей, чуть раздвинув большой и указательный пальцы. Все будет хорошо. Все у них будет хорошо. И даже больше!

Вот только надо будет рассказать ей о своем отце. Как-то правильно рассказать. Чтобы она не отпрянула в испуге. Чтобы не шарахнулась от него и не перестала любить. Он найдет правильные слова, умные, достойные. Не станет никого оправдывать, но и не станет никого осуждать. В конце концов, он же его папа – Филиченков Игнат Владимирович. А родителей, как известно, не выбирают.

Володя вышел на улицу, поежился от пронзительного ветра, сразу вцепившегося в его непокрытую голову. Дошел до машины, швырнул сумку на заднее сиденье. И только тогда увидел под левым «дворником» темный, почти слившийся с темным стеклом, конверт.

– Что за ерунда?!

У него сразу заныло все внутри. Неприятно сначала дернулось, рухнуло куда-то вниз и следом болезненно заныло. Володя огляделся. Во дворе, кроме него, никого не было. Погода была дрянной, начинался мокрый снег, кто по доброй воле выйдет на улицу в такой вечер? Он еще раз осмотрелся. Только фонари освещали двор, автомобили с потушенными фарами.

Кто знает, может, в одной из этих машин притаился тот человек, который подсунул ему темный конверт под левый «дворник»?

Володя осторожно вытащил конверт, осмотрел. Обычный, без адресата, без обратного адреса. Внутри что-то твердое, как небольшая брошюра. Что это? Он все медлил и не надрывал. Все надеялся, что это не ему. Что это чей-то глупый розыгрыш. Или ошибка. Машины могли перепутать или просто…

Он надорвал пакет. Заглянул внутрь. Стопка фотографий и записка, свернутая вдвое. Трясущимися руками Володя достал записку и едва не зарычал от отчаяния.

Рукой отца, рукой человека, которого все считали мертвым, было написано: «Покажи своей шлюхе. Жди дальнейших инструкций». И снова ни подписи, ни закорючки. Но это был почерк отца, сомневаться не приходилось.

Шлюхе?! Почему шлюхе?! Кого он имеет в виду?! Какие инструкции? Он ни черта не понимал! У него голова шла кругом и сердце останавливалось.

Отец мертв? Что там говорила мать об анализе ДНК? Что в полиции все сплошь профессионалы?! Они установили, что отец мертв?! Так кто же пишет ему эти чертовы письма?! Кто?

Володя резко тряхнул конвертом, и на капот, влажный от начавшегося мокрого снега, высыпались фотографии. В свете фонарей он прекрасно рассмотрел все детали мерзкого действа, которое совершалось в тот момент, когда он говорил с хозяином «Загородной Станицы». Совершалось с Машей. Совершалось Машей…

Прошла неделя после того, как он получил по башке, а ему так и не удалось узнать: кто и почему. Но сегодня, в понедельник, Лавров ехал в «Загородную Станицу» с вопросами. Точнее, с разборками.

Нет, он-то ехал с вопросами. С разборками ехала Лерка, навязавшаяся на его больную голову. И твердо вознамерившаяся восстановить ход событий в тот несчастный выходной день и наказать мерзавца.

– Умная очень, да? – криво ухмылялся Лавров, наблюдая за Леркиными сборами. – Мне никто ничего не скажет, а тебе прямо все выложат!

– Ты у нас кто, Лавров? – Лера примеряла уже третью кофточку, вертясь перед зеркалом в его комнате.

– Кто?

– Ты бывший мент, мусор! Получил по башке, и поделом, скажут. Только порадуются и позлорадствуют некоторые элементы. Кто с тобой говорить-то станет?

– А ты у нас кто такая, что с тобой говорить будут?

– Я? – Ее пухлые губы тут же тронула лукавая улыбка, очередная кофточка была поддернута так, чтобы на палец оголился загорелый животик. – Я, Лавров, красивая девочка! И не просто красивая, а очень, очень, очень сексуальная! И со мной говорить станут, поверь мне!

И права оказалась, чертовка! И хорошо, что он ее послушался и из машины не полез.

– Ты со своими бинтами только все испортишь, Саня! – шипела на него девушка, удерживая за рукав, когда он рвался из машины на волю. – Прошу, посиди тихо, а?

Посидеть ему пришлось почти час. Пока она по дорожкам «Загородной Станицы» на шпильках выгуливала поочередно охранников, дежуривших в тот вечер. Крутила попкой, тянула ножку, брала под локоток широкоплечих парней. Хохотала, когда те принимались шутить с ней. Лавров думал, что это никогда не закончится и эта вздорная ментовская дочка никогда уже не вернется.

Вернулась.

– Ну, Саня, с тебя пол-литра! – точно воспроизведя интонацию отца, выпалила Лерка, вваливаясь в машину. – Поехали!

– Куда? – отозвался он ворчливо.

– Пока прямо. Пока в город, там скажу, куда.

Лера положила руки на коленки и принялась барабанить по ним пальчиками. Рассказывать она пока явно не собиралась. Она размышляла. Он не полез с вопросами, послушно выруливая на трассу и вливаясь в плотный поток машин.

– А скажи мне, Саня, зачем ты в тот день туда поехал? – нарушила она молчание, когда они уже почти въехали в город.

Лерка знала прекрасно, зачем он туда поехал. Но раз спрашивала, значит, надо было отвечать. Лавров только хотел было открыть рот, но опоздал. Лера сама принялась отвечать.

– А поехал ты туда для того, чтобы подстраховать свою соседку Машу Астахову по ее же просьбе. Ну не испытывала она стопроцентного доверия к своему новоявленному избраннику, что поделать! Так?

– Приблизительно, – успел все же он вставить.

– А Маша Астахова туда поехала зачем? Правильно! Поехала она туда отдыхать. – Лерка глянула на Саню рассеянным взглядом. – Жених ее заранее забронировал отдельный кабинет для приватной обстановки. Заранее обговорил меню и…

– И?

– И кабинет тот, расположенный в центральном корпусе, неожиданно оказался занят.

– Да ладно! – Лавров потрогал шишку на лбу под бинтами. – А Машка ничего не сказала.

– Она могла и не знать о предварительных хлопотах своего Володечки.

– Могла, – кивнул он согласно, осторожно перестраиваясь в крайнюю правую полосу. – И куда же они потом делись? Они же не вернулись к машине и…