– Неужели неясно?

– Нет.

Он сделал какое-то совсем замысловатое па и поклонился. Я вяло поаплодировал.

– Просто радуюсь тому, что живой!

Видя мое кислое выражение лица, он продолжил мысль:

– Но тебе этого не понять.

Я плюнул и пошел к лошадям. Святая простота. Лучше бы танцевать как следует научился, фигляр. А потом мне в голову пришла одна забавная мысль…

х х х

В подворотне нас ждет маньяк…

(И.Логутенко)

…Первый знак я увидел часа через пол. У обочины дороги стоял небольшой железный памятничек с букетиком бумажных цветов. Ну, знаете, такие ставят иногда вдоль дорог на месте аварий со смертельным исходом. Рядышком облокотившись на него, стояла водочная недопитая бутылка и лежала надкушенная горбушечка черного хлеба.

Я взял сосуд, понюхал осторожненько и мысленно помолившись, припал к горлышку… За царствие небесное, так сказать…

«Пшеничная», как раз сто грамм и сухарик пригодился. Меня тут же наполнило невесть откуда пришедшее сознание того, что я на верном пути.

Окружающий пейзаж Египет напоминал мало. Темное загороднее шоссе, грязь на обочинах, чахлые деревья и, кажущиеся бескрайними в ночной черноте, поля. Мда… Пора куда-нибудь выбираться.

Я оглядел себя пристально и понял, что похож либо на видавшего виды бомжа, либо на потерпевшего кораблекрушение сельского дурачка. Это было печально, так здешние автолюбители не любят подбирать на дороге подобных типов. Порывшись по карманам, я убедился, что денег у меня действительно нет. Документы отсутствовали вместе с деньгами. И хотя в перспективе присутствовало возвращение домой, перспектива эта меня не прельщала, потому что в городе у меня уже довольно давно не было ни работы, ни тех же денег, ни других документов, а судя по таинственным намекам моего последнего собутыльника у меня еще намечались проблемы с жилплощадью, чему я, кстати, охотно верил. Те немногие люди, на которых я вроде бы по идее мог еще рассчитывать кроме вопроса: « Ну и когда ты намерен вернуть мои 100, 200» и так далее монет, тоже ничем уже не могли мне помочь. Так что, судя по всему, я попал и попал довольно крепко. И все равно я вышел на дорогу и побрел в сторону Города, мало ли…

Мимо пролетали редкие машины, заставляя меня щуриться в свете их фар. Не знаю на чьей стороне я выступал сегодня, тьмы или света, скорее всего тьмы, так как ужасно хотелось в ней раствориться вместе со всеми этими проблемами, свет раздражал.

Я шел и размышлял о превратностях судьбы и абсолютно неожиданно почувствовал, что являюсь объектом чьего-то пристального внимания. Не знаю почему я сделал такое странное заключение, быть может виной тому был выпитый мною алкоголь, но мне стали слышаться странные звуки. Потом почему-то захотелось по малому, и когда я остановился, то услышал сзади шуршание мягко подкатывающихся шин. Взглянув через плечо на остановившуюся иномарку я молча и сосредоточенно завершил процесс и только потом обернулся.

Город был уже близко, и моя уверенность в своих силах возросла. Водитель притушил фары и наверное глядел на меня сквозь черное стекло.

Это было неприятно, тем более что из авто никто не появлялся. Я отвернулся и побрел своим путем, мало ли идиотов по дорогам шляется, например я, типичный тому пример, может быть, этот придурок в машине хотел у меня дорогу спросить, а потом рассмотрел повнимательнее, а я ему не понравился? Может такое быть? Может.

Словно в доказательство моих слов за спиной завелся мотор, и иномарка, набрав скорость, обогнала меня и скрылась вдали.

«Идиот…» – подумал я и продолжил путь.

Почему до сих пор не рассвело? Пора бы…

Иномарку я догнал минут через пятнадцать, она стояла на обочине и двери ее были открыты с одной стороны, фары были потушены, а вокруг не было ни души. Я опасливо подошел и заглянул внутрь, никого. Странно. Ключи в зажигании. Огляделся. И снаружи никого.

«Видно очень, очень сильно прихватило вдруг его…»– дополнил я свою мысль поэтически. Мне вдруг стало весело, возникло ощущение дежавю. Уйти? Ключи в машине не отпускали. Я словно чувствуя себя Штирлицем в тылу врага, еще раз воровато огляделся и нырнул в салон.

«Он обожал кататься ночью в чужой машине без трусов…» Господи чего меня это на стихи поперло, да еще и такие дебильные… Но рука уже тянулась к ключам и вскоре мы уже ехали. Куда? Не знаю, но явно, блин, не в Египет!

…За окнами мелькали редкие ели, или ивы, я не понял, потому что едва я набрал скорость, как на меня опять напали, сзади, исподтишка, подло. Я лишь почувствовал неприятный запах хлора, и грубая ткань накрыла мое лицо…

х х х

Спящая красавица. Пробуждение.

– Присцилла! Проснитесь!– голос шел прямо из бело-розовой дымки прозрачной и легкой. Голос казался знакомым. Уже пробуждаясь и чувствуя, что сон остается позади в этом веселом эфирном фейерверке цветов, Вера Анатольевна сладко потянулась и открыла глаза.

Лицо склонившейся над ней девушки было довольно миловидным и юным. Широко открытые синие глаза смотрели с любовью и даже некоторым, как показалось Вере обожанием. Вера растерянно оглядела обширную незнакомую спальню, обставленную под старину. Она не понимала где находится, и что с ней произошло, но появилось странное ощущение того, что она здесь дома. Дома? Да и вот эту гардину повесили только вчера, когда она заявила этому несносному Патрику, что оранжевые цветы слишком яркие… Черт подери, какому Патрику? Да что же это такое?

Подушки были слишком мягкие, а кровать через чур удобная, но… это была ее кровать, и в тоже время не ее… Дома у нее был уютный диванчик с пледом… Вера села, а девушка с синими глазами тут же принялась раскланиваться и шептать всякие извинения, мол, принцессу она бы никогда не посмела разбудить, если бы не приказ госпожи… Боже тут еще и госпожа есть? Просыпающаяся память любезно подсказала – есть. Госпожа Тереза, хозяйка этого дома. Вот тебе и здрасте. Царь, очень приятно, царь…

Так. Девушка, как там тебя? Ага, заработало! Роберта! Вера глупо захихикала. Сказалось напряжение последних дней. Но в то же время было необъяснимо легко, словно сбросила Вера Анатольевна лет так 15 и самое приятное, что ничего не болело!

«Это называется раздвоение личности!»– констатировал мозг.

«Ну и ладно!»– согласилась уже не Вера Анатольевна, а юная Присцилла, поселившаяся где-то по соседству с бывшей сотрудницей мемориального комплекса «Тихое место» пожелала умываться ни сколько не обидевшись на прервавшую чудный сон Роберту.

«Блаженны те кто, просыпаясь, и