На них обрушилась тьма. По звуку голоса Эми знала, что Дэн находится всего в нескольких дюймах от нее. Но было так темно, что она не видела собственных рук. Изо всех сил Эми старалась не поддаваться панике.

Дэн начал громко сопеть, дыхание его стало тяжелым. Она схватила его за руку. Все в порядке. В обычной жизни Дэн тут же выдернул бы руку и произнес бы какое-нибудь свое «Хм». Но на этот раз рука Эми была как раз вовремя, разве что только слегка потная.

— Кто-то захлопнул дверь, — прошептала она.

— Как же я сам не догадался, мисс Очевидное! — прошептал Дэн в ответ.

Снова послышалось какое-то шуршание. То ли шорох шагов, как если бы кто-то ступал по пыльным камням. То ли шелест бумаги где-то позади…

— Ты слышал? — прошептала Эми.

— Нет, — соврал он.

БЫСТРОКРЫЛАЯ СМЕРТЬ НАСТИГНЕТ ТОГО, КТО НАРУШИТ ПОКОЙ СПЯЩИХ.

Дэн чувствовал, как пыльный воздух проникает в его легкие. Ему стало слышно, как свистят его собственные бронхи.

— Дэн, — Эми сжала его плечи. — Здесь достаточно воздуха. У тебя с собой ингалятор?

Спокойный голос сестры заставил ею дышать ровнее. Он не понимал, как она может оставаться такой невозмутимой, но это немного успокоило его. Он прекрасно помнил, как сильно она перепугалась, когда их последний раз завалило в пещере. Эми-Мышонок становится храбрее! Он достал из кармана ингалятор.

Вот. Уже лучше.

Вдруг снова послышался шорох. Мягкий, еле слышный, жуткий. Дэн не мог вымолвить ни слова. Даже сказать, что он и теперь ничего не слышит. Перед его глазами предстала мумия. Черные впадины вместо глаз, за ним грязной лентой тянется шелестящий по полу шлейф, его мозги вытекают, это мертвец… он подходит ближе…

«Тише, — приказал он своему сердцу. — Прекрати так бешено биться. Это как в компьютерной игре, ты был бы в восторге».

Снова шорох. На этот раз ближе.

«Но это не игра», — ответил он сам себе.

Что бы то ни было, тварь это или человек, оно явно охотилось за ними.

— Мы должны спрятаться, — прошептала Эми. — В погребальной камере.

Нет, нет и еще тысячу раз нет. Больше никогда. При мысли о погребальной камере кровь леденела в его жилах. Но ему все-таки пришлось войти туда, где тысячи лет назад была похоронена мумия.

Ирина, как кошка, прекрасно ориентировалась в темноте. Даже в нескольких километрах под землей кромешная тьма была для нее не помеха. И это ее качество очень пригодилось ей в те девяностые в Маракеше, где у нее была особая миссия, о которой она не очень любила вспоминать. Своим кошачьим зрением она отлично видела силуэты Эми и Дэна, которые крались к ней на ощупь в темноте.

Подземная акустика делала каждый звук громче.

Вот они уже почти у нее в руках.

Теперь они от нее никуда не денутся. Вопрос лишь в том, что с ними делать. Само собой разумеется, их необходимо как-то остановить, припугнуть так, что им снова захочется вернуться в их глупый бостонский детский дом.

А на этот случай у нее всегда имелись про запас ее отравленные ногти. Или лучше устроить небольшой взрыв? Ничего крупного. Просто небольшой завальчик. Надо незаметно прокрасться мимо в темноте (а это плевое дело!), установить у входа взрывчатку, и — бабах! Посидят немного в гробнице, подумают и решат, что, в конце концов, тридцать девять ключей — это не для детского сада. А только для взрослых.

Она бесшумно, как кошка, прокралась вперед. Эми первая нерешительно вошла в усыпальницу. Дети держались за руки. Ну, просто пара сопливых ангелочков!

Эта гробница совсем ее достала. Блин! Что за мысли у нее в голове! Как говорила ее бабушка, у нее окончательно съехала крыша. Что за дикие мысли: она на неверном пути, еще не поздно начать жизнь сначала.

Что за бред! Есть только один путь: по спинам. Они уже были на расстоянии вытянутой руки. Она буквально кожей чувствовала их страх. На лице ее мелькнула коварная улыбка. Ну, давай, еще полсантиметра и… Вдруг она обо что-то споткнулась.

— Ты слышал?! — взвизгнула Эми.

Они подошли уже совсем вплотную. Ирине просто оставалось вытянуть палец… и оставить маленькую царапину.

У нее снова начался тик. Она наклонилась и подняла то, обо что споткнулась. Книжка какая-то. Ирина сунула ее в карман.

— Здесь кто-то есть, — прошептал Дэн.

«Правильно, это я, юный товарищ». Ирина четко видела бледную пульсирующую жилку на шее Дэна. Совсем близко.

Нет. Лучше взрыв. Иначе какой смысл их пугать, если они потеряют сознание. Они все равно не почувствуют страха. Лучше всего страх ощутим, когда ты в полном здравии.

Тенью проскользнув мимо детей, она поднялась по ступенькам. Слева от нее боковая камера. В правом кармане у нее взрывчатка.

Она остановилась, включила таймер. Куда бы ее подложить?

Перед ее глазами возникли фрески. Царица. Богиня, ведущая ее за руку. Краски, краски, краски: зеленые, синие, золотые. И всему этому уже три тысячи лет. И пусть живет себе дальше. В мире и покое.

Что? Что такое? Откуда в ней это?

Ведь она Кэхилл. Люцианка. Коварная и расчетливая. И ее ничто не остановит ради цели.

Кроме того, что уже тысячи лет не подвластно ни пескам, ни воде, ни грабителям.

Она отключила таймер.

И тут она услышала шаги. В гробнице был еще кто-то.

Ирина никогда ничего не боялась. Ну, разве что… клоунов.

Она двинулась на звук.

Дверь широко раскрылась. В гробнице вспыхнул свет.

— Дэн? Эми? Детки?

— Это Нелли! — закричала Эми. — Мы здесь!

Нелли ринулась вниз в погребальную камеру.

Она с разбегу бросилась на детей и чуть не задушила их в объятьях.

— Вы когда-нибудь это прекратите? — заверещала она. — Вы меня в гроб загоните! Вы что здесь, целую вечность собирались сидеть?

За ней они увидели сбегающего по лестнице Тео.

— Эми? Дэн? Нелли! — Он схватил ее в объятья. — С вами все в порядке?

— Я-то в полном порядке, — ответила Нелли.

— И мы с Эми тоже, — подхватил Дэн.

— Я вас везде обыскался! — Он испуганно посмотрел на Нелли. — Правда, все в порядке?

— Абсолютно, — ответил за нее Дэн. — Мы просто оказались запертыми в гробнице. А в остальном все хорошо. Никаких проблем.

— В чем дело, Тео? — спросила его Нелли. — Я проснулась и увидела, что Эми с Дэном исчезли. Но лично я и не сомневалась, что они еще раз придут сюда. Просто я дико перепуталась. Это самый кошмарный сон в моей жизни — что я теряю этих детей. И они все равно постоянно теряются.