Она ужасно разозлится. Представив себе ее лицо, он улыбнулся, сел на водительское сиденье. Она будет его проклинать, возненавидит. Но не забудет.

Кэл невольно залюбовался старомодными приборами и механизмами. Слушая птичий щебет, он осторожно потрогал руль, с любопытством нажал педаль газа.

Между сиденьями он обнаружил рычаг с цифрами от 1 до 4. Когда он потянул рычаг на себя, послышался лязг. Не сомневаясь, что сумеет управлять таким примитивным средством передвижения, он принялся нажимать все кнопки подряд. Не получив результата, покачал рычаг, одновременно нажимая на педали. Методом проб и ошибок он нашел сцепление и плавно включил первую передачу.

— Тебе придется потратить много сил, чтобы завести машину без этого. — На крыльце, подбоченившись, стояла Либби. На пальце у нее болтался ключик.

Да, Кэл оказался прав, она была в бешенстве. Улыбаться почему-то расхотелось.

— Я тут… прокатиться решил.

— Вот как? — Она решительно одернула и без того растянутый свитер и спустилась с крыльца. — Тебе не повезло. Я не оставляю ключи в машине.

Значит, нужен ключ. Этого следовало ожидать!

— Я тебя разбудил?

Она сильно ткнула его кулаком в плечо.

— А ты нахал, Хорнблауэр! Вчера наплел мне с три короба, чтобы я тебя пожалела, а теперь пытаешься угнать мою машину! Что ты собирался сделать — завести машину без ключа и бросить меня в горах одну-одинешеньку? Такой отчаянный пилот, как ты, мог бы справиться и быстрее, и тише.

— Я не собирался угонять, хотел только взять на время, — сказал он, понимая, что разница невелика. — По-моему, тебе не стоит ехать со мной туда, где я упал.

Либби сжала губы. А она-то ему доверяла… Вот дура! Настоящая идиотка! Еще жалела его! Хотела помочь! Предатель… В гневе она так стиснула кулак, что ключ больно впился в кожу. Сейчас она ему поможет!

— Ну ладно, хватит тянуть. Подвинься!

— Что?

— Я сказала, подвинься. Хочешь к месту аварии? Пожалуйста. Я тебя отвезу.

— Либби…

— Подвинься, Хорнблауэр, или получишь еще одну травму головы!

— Ладно. — Сдавшись, Кэл перелез на пассажирское сиденье. — Только не говори потом, что я тебя не предупредил.

— Подумать только… Я ведь тебя пожалела!

Он с любопытством следил, как Либби вставляет ключ в замок зажигания и поворачивает его. Мотор ожил, заворчал. Она нажала несколько кнопок. Мигнуло радио, заработали «дворники», загудел вентилятор.

— Ну, ты нечто! — пробормотала Либби, возвращая на место нажатые им кнопки и рычажки.

Потом она включила передачу, нажала на газ, и они помчались по узкой грунтовой дороге.

— Либби. — Кэл откашлялся и заговорил громче, перекрикивая шум двигателя. — Я думал, так будет лучше для тебя. Я не хотел еще больше втягивать тебя в свои неприятности…

— Отлично! — Она резко дернула рычаг; из-под колес полетели камешки. — На кого работаешь, Хорнблауэр?

— На себя.

— А, понятно. — Она снова сжала губы. — Значит, продаешься тому, кто больше заплатит?

Его озадачила злость в ее голосе.

— Разве не так поступают все?

— Некоторые не продают свою родину!

Кэл прижал пальцы к глазам. Он не сразу понял, что она опять взялась за свое.

— Либби, я не шпион. Я не работаю на ЦУ…

— ЦРУ.

— Все равно. Я пилот. Вожу людей, но чаще разные грузы, оборудование. Совершаю рейсы в космопорты, колонии, лаборатории.

— Опять снова-здорово! — Либби гнала «лендровер» по крутому спуску вдоль берега реки. Вода в речушке поднялась так высоко, что затопила берега. — Кем ты сейчас притворяешься? Межгалактическим дальнобойщиком?

Кэл поднял руки, словно сдаваясь, и безвольно уронил их на колени.

— Почти.

— Послушай, я на такое больше не покупаюсь. Я не считаю тебя психом. И не считаю, что тебя обманули. Так что прекрати.

— Что прекратить? — Услышав в ответ шипение, он решил начать все сначала, только спокойнее. — Либби, все, что я тебе сказал, — чистая правда.

— Прекрати! — Если бы ей не были нужны обе руки, она бы, наверное, влепила ему пощечину. — Жалею, что увидела тебя! Ты буквально свалился мне на голову, вынудил заботиться о тебе, заставил чувствовать то, чего я в жизни не чувствовала… И в результате все, что ты делаешь, — ложь!

Кэл понял, что выход у него только один. Он нагнулся и выключил зажигание. Двигатель замолк.

— Послушай-ка теперь меня. — Свободной рукой он схватил ее за свитер и развернул к себе лицом. — Черт… — прошептал он, увидев ее лицо. — Не плачь! Этого я не вынесу.

— Я не плачу! — Либби смахнула злые слезы тыльной стороной ладони. — Верни ключ!

— Сейчас. — Кэл отпустил ее и, словно предлагая перемирие, протянул руку ладонью вверх. — Я не лгал, когда сказал, что уезжаю сегодня утром, потому что решил, что для тебя так будет лучше.

Она поверила ему. И тут же возненавидела себя, потому что ему удалось так легко убедить ее.

— Так ты расскажешь, в какую беду угодил?

— Да. — Не в силах устоять, он провел пальцем по ее мокрой щеке. — После того как мы найдем… то место, где я упал, я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

— Больше не будешь врать и рассказывать сказки?

— Я расскажу тебе все. — Он поднял руку и прижал свою ладонь к ее ладони. — Даю тебе слово, Либби… — Их пальцы сплелись. — Что ты сейчас чувствуешь?

Она сердито вырвала руку и схватилась за руль.

— Не знаю, и даже думать об этом не хочу!

— Пожалуйста, поверь: я еще ни к одной женщине не испытывал то, что испытываю к тебе. Жаль, что все так сложилось…

Он уже прощается, с тоской поняла она.

— Не жалей. Давай лучше сосредоточимся на том, что нужно сделать. — Видя, что Либби полна решимости помочь ему, Кэл вставил ключ в замок зажигания. — Ты был вон там, — сказала она, заводя мотор. — За поворотом. Когда я увидела, как ты падаешь, то подумала, что самолет словно скользит по верхушкам сосен, вдоль горной гряды. — Насупившись, она приставила ладонь козырьком ко лбу. — Странно… Похоже, там в лесу образовалась брешь.

«Ничего странного, — усмехнулся про себя Кэл, — если учесть, что на лес свалилась махина семидесяти метров длиной и тридцати шириной».

— Съездим посмотрим?

Либби свернула с дороги; внедорожник начал взбираться по каменистому склону, Вce еще злясь на Кэла, Либби понадеялась, что тряска вразумит его. Но, когда она покосилась на него, то увидела, что он улыбается.

— Вот здорово! — обрадовался он. — С детства ничего подобного не испытывал!