— Хватит, — решил я.

Все равно в основном не ели, а болтали. Беспалова так вообще только глинтвейн и пила. По крошечному глоточку, буквально прикладываясь губами к бокалу и сразу отстраняясь. Видно, хотела оставить голову трезвой — пока было заметно, что результатами разговора она недовольна.

Глюк возился за пазухой, привлеченный вкусными мясными запахами. От предложенной смеси он отказался, зато тянулся к колбаске, пробу с которой я снимал. Он столь жалобно при этом поскуливал, что появилось желание поскорее отсюда уйти. Иначе Глюк скоро зарыдает в голос, напрочь испортив впечатление от ужина на свежем воздухе.

Впрочем, ужин не затянулся. Вскоре Беспалова ушла, прихватив с собой дочь. До гитары, которую я предусмотрительно принес с собой, дело даже не дошло.

— Она так и будет у вас за спиной проворачивать свои делишки, Павел Тимофеевич, — заметил Греков.

— У всех нас есть свои интересы, — отмахнулся Шелагин-старший. — Теперь бы выяснить, есть ли этот приказ или это вранье. От этого зависит, как действовать дальше.

— Попробовать можно, — кивнул Греков. — Результат не обещаю. У меня в императорской богадельне слишком слабые контакты. Завтра с утра займусь. Там личная встреча необходима.

Глюку окончательно надоело сидеть без движения и без вкусной еды, и он жалобно заскулил.

— Что, друг, кормят всякой дрянью, а сами жрут вкуснятину? — понимающе покивал Греков. — Но это ненадолго, вечер не задался, скоро разбежимся.

— Алексей Дмитриевич, можете приглядеть за Глюком, но так, чтобы никто не понял, что меня в особняке нет. Мне по делам в город сгонять нужно.

— Вот блин, кем только не был, а сейчас в щенячью няньку переквалифицируюсь — проворчал он, принимая щенка, возмущенного перемещением, вместе с подкладочной пеленкой и бутылочкой, которую Глюк показательно игнорировал.

— Я примерно на час-полтора. Высидите здесь?

— Куда денемся? Если надо создавать эффект твоего присутствия — будем создавать.

Шелагин-младший дернулся, наверняка собираясь спросить, не в опасную ли авантюру я собираюсь ввязаться. Но был остановлен предупреждающим взглядом Грекова, который уже не первый раз при мне говорил, что друг слишком стремится меня опекать.

Я кивнул и легкой пробежкой добрался до ограды, через которую переместился Переносом. Порталами по темноте я не рисковал пользоваться, поэтому до дороги тоже пробежался, а там уже привычно в кузове грузовика добрался до города. В городе освещение работало прекрасно, поэтому перемещение пошло бодрее и вскоре я был уже у военного училища. А потом — и на его территории. Разумеется, под невидимостью и остальными столь необходимыми диверсанту заклинаниями. Что я могу сказать? Если будущее нашей страны зависит от выпускников этого училища, то будущее нас ждет так себе.

Был ли здесь Фадеев? Наверняка. Вот только точек жизни было столько, что в глазах зарябило. И как среди них вычленить фадеевскую?

Повезло, что курсанты проживали в казармах, причем в соответствии с курсом. Осталось найти нужную, что потребовало не так много времени. Но Фадеева там не было. Вообще не было никого, кроме дневального. Причина выяснилась совсем скоро: грязные и мокрые курсанты вернулись с вечерней пробежки. Фадеев среди них обнаружился сразу, и настроение у него было так себе. Ничего, еще немного — и оно ухудшится до невозможности. Фадеев подхватил полотенце и чистое белье и потопал в душ. Душевые там оказались не общими, а отдельными кабинками, что существенно облегчило мою задачу.

Я прошел вместе с Фадеевым. Поставил защиту от прослушивания и использовал замечательное целительское заклинание по обездвиживанию. Пришлось курсанта поддержать, чтобы он не разбил голову о кафельный пол — пока в мои планы не входило прореживание популяции Фадеевых.

Из невидимости я не выходил, но сделал так, чтобы меня стало слышно. Правда, пришлось использовать изменение голоса.

— Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой? — прохрипел я пропитым голосом, подходящим разве что запойному пьянице.

— Вы где? И кто вы? — испуганно проблеял Фадеев.

— Здесь вопросы задаю я, если не хочешь захлебнуться в душе.

Я чуть сдвинул Фадеева по полу, и этого оказалось достаточно, чтобы он завопил:

— А-а-а, не надо! Я все сделаю, что вы хотите!

Он орал изо всех сил, потешно вращая глазами. Испугался он сильно. Под ним даже появились дополнительные потеки жидкости сомнительного происхождения.

— Повторяю. Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой?

— Говорили. Я к ней не подхожу даже.

— Прекращай шантажировать. И своим приятелям в лицее скажи, чтобы отстали, понял?

— Я на лицей влияния не имею, — заюлил он.

— Когда приду в следующий раз, не буду спрашивать, имеешь ли ты влияние, просто утоплю. Предположительно в унитазе. И в таком виде, что появится много вопросов к твоим пристрастиям. Ты меня понял?

— Понял…

— Если твои приятели не прислушаются к твоей просьбе — значит, ты ее плохо донес и заслуживаешь смерти. Второго предупреждения не будет.

— Все сделаю, — испуганно выдавил Фадеев. Голый, распластавшийся на кафельном полу в луже собственной мочи, он выглядел необычайно жалко. Но такие типчики прекрасно действуют исподтишка и очень мстительные. Глаза у Фадеева были нехорошие, даже появилось желание превентивно его все-таки прибить. — Да мне Беспалова вообще не нравится. Это идея отца: заполучить мне княжну. Мне и кто попроще сгодится.

— Не забудь перед ней извиниться. Это будет основным доказательством, что ты двигаешься в правильном направлении. От твоих приятелей из лицея извинения тоже нужны. Мы договорились?

— Договорились, — торопливо подтвердил он.

Я убрал защиту от прослушивания, снял с Фадеева целительское обездвиживание и переместился из кабинки наружу, чтобы с интересом слушать, как он там бесится, вернув контроль над телом и пытаясь зацепить хоть кого-то.

— Эй, Витек, у тебя все в порядке? — недоуменно поинтересовался один из пришедших с ним курсантов.

Фадеев открыл дверцу душевой и уставился на интересующегося.

— Посторонних не видел?

— Здесь? — удивился тот. — Откуда?

Фадеев принялся ругаться, выплескивая из себя накопившийся страх. Курсант принял ругань на свой счет и в ответ тоже не стал сдерживаться. Слушать, как они орут друг на друга, я не стал. Неинтересно это мне было. Если Фадеев прислушается к голосу разума — узнаю завтра, если нет — придется выполнять угрозу с унитазом. Потренироваться, так сказать, перед охотой на старушек…

Вернулся я тоже без проблем и довольно быстро. За это время компания еще уменьшилась. В беседке остались только Шелагин-младший