А сеньор продолжил, как ни в чем не бывало:

— Чтобы развеять скуку, приглашаю Вас на конную прогулку. Вы не против?

Какое уж против! Я вспыхнула, в предвкушении удовольствия от поездки. Какая радость — снова сесть на коня!

И вскоре мы с сеньором отправились в путь. Наши лошади то шли шагом, то неслись рысью по широкой, хорошо утоптанной дороге. Я любовалась пейзажем, радовалась, что подо мной прекрасный конь, а рядом надежный мужчина, на которого, как мне казалось, я могу положиться во всем.

Сегодня мой спутник, не отрываясь, рассматривал меня и даже не подумал отвести взгляд, когда я заметила это:

— Белокурая всадница, сколько же вам лет?

Сам того не желая, сеньор Лайс испортил мне настроение. Ну сказала же, что ничего не помню, так нет. Все старается что-то выведать.

И я резко ответила:

— Сколько бы ни было — все мои!

Мужчина опешил:

— Я не желал Вас обидеть, сеньора. Вы еще не в том возрасте, когда этот вопрос не принято задавать женщинам.

Фу, кажется, он не понял, почему я разозлилась. Придется извиниться или обратить все в шутку. И я старательно прошепелявила:

— Прекрашный принц! Вы шумели превратить штаруху в крашавицу, так решайте шами, школько лет Вашей даме. А то рашшержусь, и шнова штану штарухой. Или ишчезну…

Он резко остановил коня:

— Нет, сеньора. Исчезнуть я вам не позволю.

Я приблизила губы к его лицу:

— Я это делаю без позволения. Правда, сама не знаю, как это получается.

Вряд ли он много понял из моего загадочного высказывания. Наверное, ничего. Но насторожился точно.

Однако сеньор быстро справился с собой:

— Ох, и язычок у Вас, сеньора Елка. Ладно, сейчас отдохнем, а вечером обещаю Вам роскошный ужин.

Вечером я, поколебавшись, надела красное платье. Почему-то оно притягивало меня, как магнит. Немного вызывающее и яркое, но сидит на мне великолепно. Я уложила волосы и стала ждать Лайса. Он всегда заходил за мной.

Но что-то сегодня сеньор задерживается.

И вдруг, вместо хозяина в комнату вошел слуга. Поставил на стол поднос с тарелками и извинился:

— Сеньор просил Вас поужинать без него и не выходить сегодня из комнаты.

Вот это номер! Только что улыбался и сиял. Говорил, что ждет — не дождется вечера. Что все это значит? Не собираюсь я здесь сидеть!!!

Я подошла к двери и толкнула ее. Она была заперта снаружи.

Елка.

Так, значит, хозяин поместья приказал закрыть меня в комнате. Сеньор Лайс женат, а не знает самых простых истин: любая тайна у женщины вызывает лишь жгучее желание раскрыть ее во что бы то ни стало.

И зря Вы, сеньор, решили, что сможете меня удержать!

Я подошла к окну. Дернула ставни, они легко распахнулись. Взглянула вниз: всего-то второй этаж! Двор вымощен камнем, но стена оплетена растением, похожим на плющ, а лианы довольно толстые. Думаю, выдержат меня без труда. В своей ловкости и способности спуститься вниз я нисколько не сомневалась. Одно смущало: как я буду выглядеть, вылезая из окна в платье? Больше всего меня волновал вид снизу. Может, лучше переодеться?

Потом я подумала: нет, надо спешить. А вдруг в это время решается моя судьба? Вон и Шиал предупреждал, что нужно быть осторожней!

Я подобрала платье, ухватилась за лиану и скользнула наружу. Никаких трудностей это мне не доставило. Даже, наоборот, почувствовала себя сильной и ловкой. «Как, Тарзан», — мелькнуло в голове. Задумываться над фразой не стала, Тарзан, так Тарзан. Вскоре ноги коснулись земли.

А вот внизу меня ждал сюрприз. Я попала прямиком в руки слуги, которого Лайс поставил под моим окном, чтобы за мной присмотреть. Я выругалась: «Редька огородная! Догадался, что я могу выбраться!». Почему-то мне казалось, что вместо редьки должен быть другой какой-то овощ, ну да шут с ним.

— Сеньора, Вам не велено выходить, — руки парня крепко обхватили меня.

И вот ведь что странно: ни кто я, ни что со мной было раньше, я не помню, а воинские умения появляются как будто сами собой. Видимо, здорово в меня их вбивали. И кто бы это ни делал — спасибо.

Я мысленно извинилась перед парнем, нанесла быстрый удар, отключивший его на некоторое время, и уложила обмякшее тело под кусты. А сама направилась по садовой дорожке вокруг дома.

Окна гостиной на первом этаже были распахнуты. Оттуда доносились громкие голоса, смех, звон бокалов. Кажется, у моего хозяина гости. И уже успели отметить встречу. Может, правильней будет развернуться и уйти? Но ноги сами несли меня под освещенные окна.

Да, подглядывать некрасиво и нехорошо. Также я вспомнила, что любопытство сгубило кошку. Погибать за такую малость не хотелось, но остановить я себя не могла.

Я прислушалась. Незнакомый мне мужчина весело произнес:

— Ну, скажи честно, что ты здесь забыл? Всегда говорил, что не любишь этот дом, а сейчас прячешься в этом поместье от всего света. Или что-нибудь прячешь?

Второй гость пьяно захохотал:

— Или кого-то. Если бы мы тебя не знали, подумали бы, что подружку. Не смущайся, женщина украшает мужчину.

Первый насмешливо добавил:

— А он — ее, если есть средства. Признайся, она хороша, эта твоя пассия?

Я стояла и ждала: что же ответит мой сеньор-хозяин. Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Каюсь, грешен, — ляпнул тот, — женщина есть. Вам такая и не снилась.

Гости возликовали:

— Тогда покажи ее нам. Иначе не уедем!

— Ну, давай же, Лайс! Или она не так красива, как ты только что заявил?

Хозяин, кажется, начал трезветь:

— Я пошутил, друзья. Здесь никого нет.

А я подумала: да, сеньор, если Вы сказали «А», придется сказать и «Б». Если решили молчать, молчали бы до конца. Сейчас Вы только разожгли их любопытство. Выпьют еще бутылочку-другую и отправятся искать таинственную незнакомку, то бишь меня.

Впрочем, одно утешало. Насколько я поняла, до этого момента сеньоры про меня не знали. Значит, не выдавать меня, ни продавать, ни проигрывать в карты или еще как-нибудь бесчестно поступать со мной сеньор Лайс не собирался. Но на наши особые отношения явно намекнул. И это меня задело. Обида всегда заставляла меня поступать безрассудно. Я оставила свой боевой пост под окном и решительно направилась в гостиную.

Вскоре я перешагнула порог:

— Приветствую вас, сеньоры.

Удивление, ошеломление, любопытство… Кажется, это была далеко не вся гамма чувств, промелькнувшая на лицах гостей. А мой хозяин побледнел, и, кажется, разозлился. Что ж, так ему и надо! Меня тоже оскорбили его слова!