с большим интересом слушала бы рассказ про море с высокими волнами, каменистый пляж, палящее солнце, высокие горы, покрытые лесом и про знойных южных мужчин. Сейчас мысли крутились совсем вокруг другого. Может и хорошо, что Анька про себя рассказывает, вот когда выговорится и начнёт спрашивать про деревенский отпуск Натальи, будет хуже. Анька конечно подруга и столько лет друг друга знают, но она не поймёт, да и сама Наталья, расскажи ей Анька такую историю, которая произошла с ней, не поняла бы. Как можно впрячься в проблемы мужчины, с которым у тебя были недельные отношения, и он тебе по сути ничего не обещал. А Наташка впряглась, как и обещала Смирновым, теперь она знала их фамилию. Наталья переговорила со своим начальником, вернувшимся из отпуска в более чем благодушном настроении. Тот, помня своё детство рядом с соседскими парнями, обещал помочь. Себе он денег сказал что много не возьмёт, но вот судебные издержки. Пока было не ясно, сколько денег потребуется, но Наташка не зря работает в этой системе, понимает, что расходы предстоят серьёзные.

— Николаша-то вернулся? — вырвал Наталью из размышлений голос Аньки.

Они уже почти приехали к дому.

— Да, работает.

— Знаем мы как он работает, опять все на тебя спихнул, ты же поди в первый же день как приехала сразу на работу понеслась.

В принципе так оно и было, только на работу Наталья поехала потому что срочно хотела обсудить с Николаем Петровичем дело Егора. Шеф молодец, подсуетились быстро и Наталья как его помощница могла ходить к Егору. Не каждый день конечно, но раз в неделю вместо начальника ей было разрешено встречаться с подследственным. Вот что значит квалификация и нужные связи.

Наталья с Анькой занесли в квартиру вещи, Наташка крутилась на кухне, разогревая обед, Анька распаковывала чемоданы.

— Ну, давай, рассказывай, что там деревня? — спросила Анька, отправляя в рот очередную ложку салата.

— Обычная деревня, как тысячи других. Дом культуры, почта, магазины. На речке кувшинки.

— Что и мужиков совсем нет? — прищурилась подозрительно Анька.

— Почему же нет? Есть.

— И?

— Что и?

Анька выразительно посмотрела на Наталью. Наташка вздохнула и отложила ложку в сторону. Лучше сразу все рассказать, смысла тянуть нет.

— Соседей Татьяны Семёновны зовут Ольга Николаевна и Владимир Фёдорович, — начала Наталья историю своего двухнедельного отпуска.

— И ты хочешь продать свою машину, чтобы вытащить его из тюрьмы?

— Он не в тюрьме, пока в сизо, и мы очень надеемся, что в тюрьму он не попадёт.

— Наташа, а может это у него ни первое дело, может он рецидивист. Ты что хочешь всю жизнь для него адвокатом быть, по судам ходить и его защищать распродавая нажитое имущество?

— Егор человек резкий, они с Виталием и раньше дрались, в подростковом возрасте, у Егора были приводы за эти драки, два штуки. А дальше биография чистая.

— Чистая биография, прекрасный показатель, — кипятилась Анька, — а если он ни сдержится и резко тебя ударит.

— Ань, он меня замуж ещё не звал и о совместной жизни речь не идёт.

— Тогда тем более я понять не могу, зачем тебе это все?

— Ань, ну не могу я по-другому, — вымученно произнесла Наталья, поднялась со стула и отошла к окну, повернувшись к Аньке спиной.

Аня подошла к Наталье, положила подбородок на плечо и обняла за талию.

— Ладно, Натусь, если ты решила, я конечно тебя поддержу. Родителям рассказывать будешь?

— Надо, но не знаю как, на завтра отгул взяла, пока машина есть, съезжу.

— Завтра вместе поедем, вдвоём сдюжим, — подбодрила Наталью Анька.

Родители в восторг от идеи дочери не пришли. Особенно бушевала мать. Отец был более сдержан. Но долго выслушивать их Наталье не пришлось, они с Анькой возвращались в город после обеда. Загрузили машину продуктами. Мама ещё что-то пыталась говорить в надежде отрезвить Наталью. Отец же напоследок сжал в объятиях и коротко сказал:

— Мы тебя в любом случае поддержим, ты наша дочь. А мама отойдёт, не переживай.

Наталья улыбнулась отцу, в душе разлилась волна тепла.

Покупатели на машину Натальи нашлись быстро. Позвонил Глеб, сказал что машину готовы забрать по хорошей цене, чтобы Наталья приезжала. Она поехала к Глебу на станцию.

— Спасибо тебе большое, — благодарила друга Наталья, когда машина была продана.

— Да ерунда, мы шефу тоже скинулись, кто сколько может. Без него конечно дела туговато идут, но ничего, надеемся, что все удастся разрулить. Яська обещала родителям деньги отвезти, она у нас тут за управляющего теперь, — Глеб кивнул в сторону стоящей неподалёку знакомой темной машины.

Наталья комментировать ничего не стала. Девушка здесь, никуда не растворилась, а на что Наталья надеялась, что при трудностях она бросит Егора и он останется ей, Наталье? Но она судя по всему здесь хорошо устроена, а без Егора себя вообще хозяйкой чувствует. Не дура лакомый кусок бросать. Наталья горько усмехнулась. Она решение приняла и отступать от него не будет. Скажет ей Егор что не нужна, уйдёт. Вытащит его и уйдёт.

В деревню ехала на автобусе. Сначала до районного центра, а потом на рейсовом до деревни. На неё косились. Понятно, незнакомая девушка. Благо хоть не спрашивали к кому она.

В автобусе было душно, на задних сидениях нещадно трясло, из динамиков лилась попсовая музыка популярная в девяностых годах. Наталья развлекала себя тем, что смотрела в окно. Мимо пролетали небольшие леса и зелёные поля.

Высадили ее в центре деревни. Наталья крепче сжала ручки дорожной сумки, огляделась и отправилась по знакомому маршруту к дому Смирновых.

Возле калитки на неё налетел Бой, поставил передние лапы на плечи и принялся лизать лицо, виляя обрубком хвоста. Наталья на его приветствие рассмеялась. Первый раз за последние две недели с ее губ слетел смех.

— Бой, паразит, а ну фу, — скомандовал дядь Вова, — Наташка ты что ли?

Наталья посмотрела на мужчину и грустно улыбнулась. Он как-то постарел за эти недели, возле губ залегли глубокие морщинки, глаза смотрели с оттенками печали.

— Я, вы извините, что без звонка.

— Ты чего удумала, мы же тебе сказали, приезжай когда хочешь. Ты на чем? Я не слышал, чтобы машина гудела.

— Я на автобусе.

— А с машиной что? Сломалась? Надо было сказать, загнали бы к ребятам Егора на станцию.

— Я машину продала. Деньги вот привезла, — вытащила из сумки конверт.

Владимир Фёдорович внимательно на неё посмотрел.

— Ну заходи, побеседуем.

Глава 25

Глава 25

— Голодная? — спросила Ольга Николаевна, — мы ужинать позже собирались, потерпишь?

— Конечно, согласилась Наташка.

Как будто то, что она приехала к ним в гости в порядке вещей.

— Ты на все выходные?

— Если можно, то да, мне только в понедельник на работу.

— Прекрати прикидываться бедной родственницей, — осекла Наталью Ольга Николаевна, — мы всегда тебе рады.

— Как вы?

— Нормально, держимся. Ты у Егора была? А то нас только один раз пустили. Пашку тоже один раз, в городе его корочки никому даром не нужны. Хоть чистые вещи принимают и то спасибо.

— Меня тоже один раз пустили, но Николай Петрович пропуск на меня выписал, смогу раз в неделю ходить. Следствие будет идти пока Виталий из больницы не выпишется. Нужно экспертизу сделать, оценить тяжесть вреда здоровью.

— Тьфу ты, этого проходимца, — в сердцах произнесла Ольга Николаевна, — свалился на нашу голову ирод.

Ольга Николаевна села на табурет, чуть сгорбившись. Наталья отметила, что от всех этих событий она как-то растеряла боевой запал. Появилось больше морщин, пропала с лица улыбка. Хотя и радоваться нечему.

— Если Виталий согласится на моральную компенсацию, то суд будет благосклонен.

— Ты же знаешь, Егор против чтобы мы ему деньги давали, — произнесла Ольга Николаевна.

— Я деньги привезла, там немного, но…

— Наталья, ну к чему ты…

— Возьмите, — протянула конверт с деньгами, — я машину продала. Эти деньги можно отдать Виталию, а вам ещё адвоката оплачивать. Егору можно и не говорить, ну или сказать, что это я деньги дала.

— Наташка, — с горечью произнесла Ольга Николаевна.

Наталья встала и подошла к матери Егора и обняла за плечи.

— Все хорошо будет, обязательно.

Стукнула входная дверь. Ольга Николаевна и Наталья подняли головы. На пороге стояла стройная девушка в кепке, та самая, с которой обнимался Егор. Наталье стало неловко. Она отошла от Ольги Николаевны и присела на уголок кухонного диванчика, опустила глаза. Вроде и не виновата ни в чем, а как-то неуютно.