– Еще долго? – сонно пробормотал мальчишка. – Здесь так много народу.

– Уже нет, почти все разъехались, ты, Никита, все веселье проспал.

– Потерпи еще немножко, приятель, мы постараемся не затягивать процедуру опроса.

– Можешь пока собрать вещи, необходимые на первое время. Полицейские квартиру опечатают.

– Зачем это?

– Поверь, так положено. Ваша квартира теперь место преступления, хоть и не свершившегося, к счастью.

Никита хмуро кивнул и ушел в свою комнату. Я проводила его настороженным взглядом. Мы со следователем прошли в гостиную и расположились на диване.

– Максим, у меня большая просьба: не дави на парнишку. Ему досталось сегодня, да и день получился слишком длинным.

– Мальчику есть что скрывать? – мгновенно сделал стойку следак.

– Вот за что я вас, полицейских, трепетно люблю, так это за чрезмерную чуткость. Запомни: каждому живому человеку есть что скрывать. Только секреты у всех разные. Мальчик недавно мать потерял, отец лежит в коме, только попробуй его расстроить! – рассвирепела я.

– Не кипятись так, я не знал.

– Там, на фаске, пальчик остался, вы взяли его? – перешла к выяснению интересующих меня вопросов.

– Не удалось, в перчатках работал ваш приятель, так что не порадую ничем.

– А что спецы про устройство говорят?

– Ничего необычного. Сказали, работал профи, правда, не очень высокого уровня. Но следов он не оставил. Опрос жильцов дома и подъезда ничего особого не дал, – бодро рапортовал Максим, – никто не заметил ничего подозрительного.

– Спецы не говорили, сколько времени заняли изготовление и установка взрывного устройства? Примерно, конечно.

– Это очень сложно точно установить. Зависит от типа бомбы и квалификации исполнителя. Наши ребята предполагают, что он…

– Тратил время только на установку устройства, а собирал его в другом месте? – предположила я.

– Правильно. Как ты догадалась?

– Сама бы сделала так. Это минимизирует риск быть замеченным, а значит, опознанным.

– Конечно, вот его никто и не видел.

– Но есть один нюанс.

– Интересно какой?

– Скажи, Максим, какая разница между мужчиной и женщиной? – ответила я вопросом на вопрос.

– Ну, э-э… – Следователь покраснел и замялся.

– Я не физиологию имею в виду. Представь толпу движущихся людей обоего пола.

– Представил.

– Уже хорошо, – съязвила я. – Какие отличия бросаются в первую очередь в глаза?

– Не знаю. Одежда. Макияж…

– Ты никогда не видел женщину в брюках? Или мужика с подведенными глазами? Перехвалила я тебя. Женщины постоянно таскают с собой сумки. Разных форм и объемов. От малюсеньких клатчей, в которые едва влезет тюбик губной помады, до громадных торб, способных вместить в себя гору разной ерунды. А мужчины обычно ходят с пустыми руками или с небольшой борсеткой. Ведь устройство было не маленьким? Так?

Максим обескураженно кивнул.

– Значит, нужно еще раз опросить жильцов и охрану. На незнакомого мужика с большой спортивной сумкой или «дипломатом» должны были обратить внимание. И неосознанно запомнить. Да, кстати, это вполне может быть завсегдатай уютного дворика. Кто-нибудь из обслуживающего персонала, работник SPA-салона или кафе. Короче, проверить надо всех, даже жильцов.

– Очень ценное предложение. Завтра с утра и займусь. Спасибо.

– Да не за что. Это все бесполезно, если исполнитель женщина.

– Нет! – азартно вскричал Максим. – Должен быть мужик: оттиск пальца довольно крупный.

– Хорошо, если так. А на что должен был сработать взрыватель? На оборот ключа?

– Наши техники не могут пока сказать. Может, даже на легкое прикосновение к двери или толчок. Ребята считают, это просто чудо, что ты заметила устройство.

– Да уж. Что-нибудь успели узнать про фирму, охраняющую дома и прилегающую территорию?

– Пока немного, но времени было очень мало, – оправдывающимся тоном начал Максим.

– Хорошо. А что узнали?

– Охранное предприятие называется «Орлан». Довольно крупная фирма, имеет около пятисот объектов в Тарасове и около двухсот в Вольске. Физохрана и пульт быстрого реагирования.

– И «тревожка» есть?

– Конечно, сейчас это модно, – скривился следователь. – Понабирают качков, и те бегают по городу с газовыми пукалками.

– Я поняла твою мысль. Настоящие мужчины с настоящим оружием работают только в полиции. Но можно высказываться по существу?

– Да, конечно, просто я хотел сказать, что «Орлан» – это частная лавочка и особых полномочий у их охранников нет. Так только: приехали на вызов, задержали нарушителя, вызвали полицию. До приезда наших оказали медицинскую помощь пострадавшим и самому нарушителю по мере надобности.

– Ты проверил, были вызовы с этого адреса последнее время?

– Ничего примечательного: дней десять назад группа нетрезвых подростков пыталась пройти на территорию двора. Когда выяснилось, что знакомых, проживающих здесь, у них нет, охранник входить запретил. Ребятки отреагировали агрессивно, принялись нецензурно выражаться, задирать охранника, швырнули пару бутылок из-под пива через забор. Тот нажал на тревожную кнопку, через пять минут приехал наряд «Орлана». Обычно в подобных ситуациях дальше этого не идет, то есть хватает устного предупреждения, чтобы буяны успокоились и ретировались. В тот раз дошло до вызова наряда полиции.

– Ты прав, к нашему происшествию эта история, видимо, не имеет отношения. Охранника, который сегодня на смене, опросили?

– Официально нет. Поскольку фирма частная, он может давать показания только в присутствии своего начальника. А тот в отъезде. Я вызвал на завтра заместителя с охранником к нам на десять. Если хочешь, можешь присутствовать при опросе.

– Спасибо за приглашение, лучше ты мне потом все расскажешь, – улыбнулась я.

– Договорились. С камерами видеонаблюдения и журналом посетителей то же самое: они предоставят нам доступ только через официальный запрос. Я все завтра же организую, – быстро заговорил Максим, видя мою недовольную гримасу.

– Хорошо. Давай договоримся: как только у тебя будет хоть какая-то информация, позвони.

– О’кей. А телефончик?

Мы обменялись номерами. Во время нашего разговора со следователем по квартире сновали трое оперативников. Они заканчивали писать протокол осмотра и выразительно поглядывали то на нас с Максимом, то на часы. Видимо, намекая, что разговор затягивается, а работа стоит. Но я специально построила начало беседы с молодым человеком так, чтобы сначала он исчерпывающе ответил на мои вопросы, а только потом стал их задавать мне сам.