— Если ждать чуда, то оно придет. — Она схватила обеими руками руку Каору. Это, наверное, уже вошло у Рэйко в привычку: чуть что, хватать Каору за руки.

— Что?

— Мне уже опостылела эта жизнь.

— Мне тоже.

— Во что бы то ни стало, прошу: помоги сыну и мне. Ты ведь можешь!

«Я могу?!» — прокричал он в душе, но, разумеется, не вслух.

Несколько мокрых прядей из челки Рэйко прилипли ко лбу. Во влажных глазах горел огонек мольбы. Рот исказился, как будто она сейчас заплачет, и это еще сильнее притягивало Каору. Ему во что бы то ни стало захотелось помочь ей. Он не мог сложа руки смотреть, как она гибнет.

Тут из крана, который оказался не до конца закрыт, потекла тонкая струйка воды. Журчание наполнило маленькую комнату, пробуждая желание. Звук воды подталкивал к действию.

Рэйко обернулась, она хотела отпустить руку Каору, чтобы завинтить кран. Но юноша, наоборот, сжал ее руку и с силой прижал Рэйко к себе.

Поначалу она сделала вид, что сопротивляется, и ее лицо помрачнело. Прикоснувшись к ее коже, Каору ощутил, как борются в Рэйко противоречивые чувства. Материнские чувства с чувствами женскими.

Обнимая Рэйко, он оступился и повалился с ней на постель.

Подавленная видом кровати, лишившейся своего хозяина, в позе, как будто за плечами у нее была смерть, Рэйко боролась с накатывающим на нее оргазмом. Отовсюду, шелестя, надвигалась тень смерти. Вскипающее желание символизировало жизнь, но мысль о том, что сейчас, когда они этим занимаются, Рёдзи проходит обследование (пероксидами!), убивала возбуждение. Материнские инстинкты подавляли желание.

Совсем иначе чувствовал себя Каору. Его возбуждение вышло из-под контроля, душа, слившись с телом, устремилась к единственной цели.

Он не придавал особого значения тому, что Рэйко заражена. Сейчас его совершенно не волновало, что вирус скорее, чем через соприкосновение ртами, передастся через слизистые оболочки половых органов.

Когда они рухнули на кровать и лежали друг на друге, соединив губы, Каору принялся аккуратно расстегивать блузку Рэйко. Несмотря на небогатый сексуальный опыт, он вел себя как взрослый мужчина и чувствовал что-то необыкновенное.

* * *

Каору погрузился было в воспоминания о вчерашнем дне, а отец все говорил о том, как он не хочет, чтобы его сын подхватил этот вирус.

Отрицательный ли анализ?

Ты молод, осторожнее с женщинами.

Во всем будь очень внимателен.

Ты можешь поддаться минутному соблазну.

Эти слова впустую пролетали мимо ушей Каору. Он не мог смотреть отцу прямо в лицо. Казалось, такое безобидное дело — полюбить женщину, но оно полностью рушило все надежды отца.

— Эй, Бонза, ты меня слушаешь? — Хидэюки вывел из забытья блуждавшего мыслями где-то в пустоте Каору. Он уже давно не называл его Бонзой. Сознание Каору через силу вернулось назад.

— Не переживай, — сказал он, но Хидэюки продолжал смотреть на него с сомнением.

Некоторое время они молча глядели друг на друга. Наконец, когда обмен информацией, которую уже не выразить словами, был закончен, Хидэюки снова, как и в начале разговора, коснулся рукой коленной чашечки Каору:

— Послушай, ты понимаешь, ты же мое сокровище.

Каору положил ладонь на руку отца:

— Да, понимаю.

— Поэтому не сдавайся! Борись! Напряги весь свой ум и борись с этим гадом, который разрушает такие молодые тела.

Сначала Рэйко с ее просьбой о помощи, теперь отец с призывом к борьбе — он чувствовал, как «другие» оказывают на него давление. Но ведь если он заразится и окажется перед опасностью заболеть метастазным раком, эти люди перестанут быть «другими». Ему ничего не остается, кроме как бросить все силы на защиту собственного тела.

— Все не выходит из головы. Сайки сказал, что мои бывшие коллеги один за другим умерли от этой болезни. Таких, как ты, почти нет, — снова повторил Хидэюки.

— Возможно. — Каору пожал плечами. Отец и множество людей — кроме него — почему-то являлись носителями вируса.

— Должна быть какая-то причина.

— Ну, исследователям, например, легко заразиться, да и...

— Когда-то ты додумался сопоставить расположение поселков долгожителей с местами магнитной аномалии. Если сможешь, сделай карту плотности инфицированных в Японии и Америке. Или хотя бы собери информацию о профессиях заболевших. Собери всю информацию, какую сможешь. Сделай статистический анализ.

— Понял, попытаюсь.

— Мне кажется, такое большое количество заболевших не случайно. — Хидэюки, глядя в потолок, левой рукой потянулся к тумбочке и пошарил там. Он словно что-то искал.

Каору бросились в глаза несколько десятков бумажных листов, лежавших на тумбочке. Он взял их прежде, чем до них дотянулся отец.

— Это? — спросил он.

На первом листе был напечатан ряд букв:

AATGCTACTTACTATTAGTAGAATTGATGCCACCTTTTAGCTCGCGCCCCA...

Лишь мельком взглянув, он понял, что это запись базовой конфигурации гена.

— Эти распечатки принес Сайки.

— И что за гены здесь расшифрованы?

— А ты догадайся.

Сказав это, Хидэюки постучал себя по груди. У него было подозрение на метастазы в легких, и каждый свой день он проводил в обследованиях.

«Здесь же основная базовая конфигурация метастазного вируса!» Потрясенный, Каору разглядывал ряды букв. На нескольких десятках листов были напечатаны девять основных генных конфигураций. Испещрившие бумагу тысячи, десятки тысяч букв были чертежом дьявольского вируса.

Для начала Каору отправился в научно-исследовательский институт, где хранился значительный объем информации о проекте «Петля». Виртуальная история «Петли» хранилась в голограммах, поражающих воображение своим количеством: шестьсот двадцать на десять в двенадцатой степени. И даже сейчас, по прошествии двадцати лет, все это бережно сохранялось. До института удобнее было ехать на синкансене, чем на метро, и Каору, выйдя из здания университетской больницы, направился к станции.

Он прошел совсем немного, а на рубашке уже начал выступать пот. Часы показывали чуть больше двенадцати, и пассажиров было немного. Поэтому казалось, что кондиционеры работают с удвоенной мощью. Мокрая от пота рубашка тут же стала холодной. Каору почувствовал озноб.

Он достал из портфеля взятые у отца листы, на которых были напечатаны все базовые комбинации гена вируса метастазного рака. Сколько ни смотри на ряды из четырех букв ATGC, указывающих на тип такреотидов (основ), толку от этого никакого. Но Каору не знал, чем себя занять. Была бы у него с собой книжка, он хотя бы полистал страницы, но, к несчастью, он второпях ничего не положил в портфель.