В час тридцать пополудни, когда собирались приземлиться или взлететь девяносто семь самолетов, компьютерная система пришла в исступление и стала показывать старую серию «Звездных войн».

Захваченный духом приключений, премьер-министр предложил сесть на первый попавшийся самолет внутренних линий Великобритании. В кафетерии кончились припасы, поэтому премьер-министр встал в очередь к автомату с прохладительными напитками. Женщина средних лет впереди него зло сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Из-за этой истории с Суонвиком у меня сгорел экспортный контракт на полмиллиона фунтов!

Премьер-министр, всегда следивший за балансом платежей, спросил у женщины, в каком она бизнесе.

— Я поставляю гамбургеры с хаггисом в отели на Коста-дель-Соль, — ответила та. — По крайней мере, пытаюсь, — добавила она с горечью. — Нашему чертову правительству все до лампочки.

— Что вы, это неправда, — возразил премьер-министр. — Нам очень даже не все равно!

Шаркая ногами, очередь едва двигалась. Мужчина свирепо колотил по франшизной машине безалкогольных напитков. Он нечаянно опустил евро, и машина в знак протеста придерживала банку «Фанты».

Несколько раз злобно пнув автомат, мужчина ушел искать кого-нибудь, кто ответит за ущерб.

Джек стоял в очереди за газетами, чтобы купить номер «Эдинбургских вечерних новостей». Его внимание привлек заголовок: «Жена премьера утверждает: бородавка — святыня».

У кассового аппарата происходила перепалка. У Джека было время прочесть всю первую полосу.

Сегодня утром в потрясающем интервью программе «Сегодня» на Радио-4 супруга премьер-министра Адель Флорэ-Клэр сказала Джону Хамфризу, что человеческая жизнь священна, а поскольку бородавки растут на человеческом теле, их также надлежит считать священными и потому хоронить с заботой и уважением, сжигать же их в больничных печах — «очевидная ошибка». Пораженный Хамфриз спросил: «А как же мозоли? Тоже священны?» На что миссис Флорэ-Клэр ответила: «Очевидно». Представитель Ассоциации мастеров педикюра позже сказал: «Если устраивать похороны каждой удаленной мозоли, наши затраты взлетят до небес и мы будем вынуждены переложить их на плечи наших клиентов, многие из которых — пенсионеры».

Под портретом Адель Флорэ-Клэр, где она выглядела одновременно бестолковой и сумасшедшей, Джек прочел: «См. страницу 3». Джек посмотрел. Там была еще одна фотография Адель, на сей раз с сэром Полом Маккартни. Статья продолжалась:

Сегодня представитель правительства заявил: «Миссис Флорэ-Клэр выражает свое личное мнение, правительство же не планирует узаконивать погребение частей тела». Канцелярия Архиепископа Кентерберийского сделала краткое заявление: «Архиепископ Кентерберийский не дает комментариев по религиозным вопросам». Модный лондонский мастер педикюра Питер Боурон обратился к нескольким таблоидам с предложением опубликовать его историю в обмен на шестизначную сумму.

Джек и премьер-министр достоялись в своих очередях приблизительно одновременно, причем с равно неудовлетворительным результатом. Компьютеризованная касса отказалась брать наличные и требовала только кредитную карту «Суитч». Джек протянул карту и спросил продавщицу:

— Не много ли хлопот из-за какой-то газеты? Та ответила:

— Это ваши проблемы, а мне не нравится деньги руками брать, никогда не знаешь, где они побывали.

Автомат безалкогольных напитков вел себя как деспот в стране третьего мира: одним оказывал милости, другим отказывал. Премьер-министр счел, что это несправедливо, ведь он аккуратно опустил необходимую сумму. Выбрав напиток, он нажал нужную кнопку, но из зева автомата в лоток из нержавейки ничего не выкатилось.

Премьер-министр нарыдался до конвульсий на могиле матери и сейчас чувствовал себя обезвоженным как сухофрукт. Нужно было срочно утолить жажду. Он уже несколько часов не пил. Он нажал кнопку возврата монет, но аппарат не собирался выпускать добычу из своего загадочного нутра. И тут удача: с непреклонным видом и большой связкой ключей к агрегату подошел человек в комбинезоне с вышитым логотипом компании безалкогольных напитков.

Премьер-министр сделал шаг назад, чтобы человек открыл аппарат, а потом попросил у пего банку оранжада без сахара. Человек в комбинезоне произнес заученным топом:

— Если вы хотите приобрести банку оранжада, мадам, надо опустить в аппарат шестьдесят пенсов.

— Я опустила, — запротестовал премьер-министр.

— Почему я вам должен верить, мадам?

— Потому что я вам это говорю, — сказал премьер и улыбнулся человеку в комбинезоне, который ответил ничего не выражающим взглядом.

Такие стычки у человека в комбинезоне случались по несколько раз на дню, а в его краткосрочном контракте указывалось, что возвращать покупателям деньги запрещено. На однодневных курсах подготовки учили, что покупатели — сплошь вруны и жулье и за банку халявного оранжада детей своих готовы продать.

— Напишите по адресу, указанному на аппарате, — сказал человек в комбинезоне.

— Что, искать ручку, бумагу, конверт, стоять на почте за маркой и писать — и все это ради шестидесяти пенсов?

— Вы не поверите, сколько крохоборов так и делают, — ответил человек в комбинезоне, пополняя аппарат свежей партией емкостей с содовой, вкусовыми добавками, подсластителями и красителями.

— Они не крохоборы, а люди, которых обманула ваша компания.

— Эти аппараты принадлежат не моей компании, — торжествующе объявил человек в комбинезоне, — а арендатору.

— А кто арендатор? — вопросил премьер-министр.

— Откуда я знаю? — Человек в комбинезоне развернулся, явно закончив разговор.

Джек и премьер-министр оставили хаос аэропорта и двинулись к длинной очереди на стоянке такси. Они собрались на автовокзал, но, прождав полтора часа в очереди, Джек сказал премьер-министру:

— Давайте пешком.

— Я же на каблуках, — взмолился премьер-министр.

— Только до шоссе, — подбодрил Джек.

Сначала они пытались голосовать вдвоем, но никто не останавливался. Стоять на поросшей травой обочине было неловко и страшновато: мимо, шумя резиной, проносились грузовики, норовя засосать путников под колеса.

Джек решил, что в одиночку у премьер-министра в прикиде Мэрилин Монро больше шансов. Издалека премьер и вправду смотрелся достаточно аппетитно, чтобы заинтересовать дальнобойщика.

Джек присел на корточки за белым кустом боярышника и через несколько минут услышал вой гидравлических тормозов и грубый голос, перекрывший дорожный шум. Джек вскочил на ноги и едва успел вскарабкаться в кабину трейлера.

Лицо водителя помрачнело: блондинистая бабенка, издалека выглядевшая свежей и симпатичной, на деле оказалась залежалым товаром, да еще и этот хрен при ней.

Крэйг Бланделл хотел было вышвырнуть обоих, по его автомагнитола последней модели застряла на Радио-3, и он со злости вырубил ее пару миль назад, до смерти замученный виолончельными сюитами Баха. Теперь хоть есть с кем поболтать, по крайней мере не заснешь за рулем, да и как знать, может, в темноте-то белочка и сойдет.