По дороге к штату Западная Виргиния, между Голубым хребтом и рекой Шенандоа, мне показалось, что я нахожусь внутри песен «Take Me Home», «Country Roads» Джона Денвера, я был почти на небесах…

За Вашингтоном последовала Филадельфия. Там мы наконец встретились с Берни.

С Берни мы познакомились в Риме несколько лет назад; этим летом он вернулся домой, в Филадельфию, в отпуск. Ему было под сорок, ростом он мог потягаться с нами, за метр восемьдесят, но вместо семидесяти пяти килограммов он весил намного больше. Эта дородность и симпатичное лицо придавали ему сходство с Джоном Гудмэном[74].

Берни был священником. Он владел семью языками, включая азбуку для глухонемых, чем чрезвычайно гордился. Мы познакомились с ним в нашем приходе. Играя в футбол с друзьями на площадке молодежного клуба каждую субботу после полудня, мы не могли не обратить внимания на этого человека весьма потешного вида, одетого в форму бойскаута.

Только позже мы обнаружили, что он был священником и притягивал людей к себе благодаря своему необычайному обаянию.

Его мечты также выходили за пределы рядовых. Например, он мечтал стать одним из персонажей «Звездного пути»: священником на исследовательском межпланетном корабле «Энтерпрайз». Однако, когда мы встретили в Нью-Йорке Капитана Кирка, нам не удалось замолвить словечко за нашего друга. Но тот не сдавался. Каждый год он принимал участие в сборищах «ИКЗП» – «Итальянского клуба поклонников “Звездного пути”», организующего периодические встречи для всех поклонников и почитателей этой саги, которые приходят туда, одетые в костюмы своих любимых героев. Мы всегда заранее знали, в каком костюме заявится Берни, и каждый раз при виде его мы теряли дар речи, потрясенные необыкновенной тщательностью, с которой тот был изготовлен. Мы дивились тому, как его толстым рукам удается кроить, наклеивать, сшивать детали величиной с булавочную головку. Это выглядело потрясающе.

Берни также испытывал беспредельную любовь к поездам. И к настоящим, и к их моделям. О поездах он знал абсолютно все. Берни хвастался, что ему приходилось водить и настоящие, а мы стали гордиться им, когда увидели огромный макет, занимавший весь подвал его дома в Магнолии, близ Филадельфии, с миниатюрными локомотивами, которые, издавая свистки, катились друг за другом по рельсам. Целый городок, воспроизведенный в мельчайших подробностях его чудотворными руками и его терпением из множества паровозиков и различных деталек, приобретенных за долгие годы.

Отец Берни на пару дней приютил нас в Филадельфии. После показа родного дома, расположенного именно в Магнолии, он повел нас перекусить в «Ки-Ки», техасско-мексиканский ресторан-гриль. Мы, желая щегольнуть опытом, приобретенным в Тихуане, предложили ему выпить ледяную «Маргариту», но он, к нашему уважительному изумлению, предпочел лонг-айлендский холодный чай.

Когда подали выпивку, я, совершенно уверенный в том, что угадал мысли Алессандро и Коррадо, не устоял перед искушением и спросил его:

– Берни, черт побери, но как тебе удается есть начос[75], бурритос[76], такос[77]и фахитас, запивая их холодным чаем? Что, тебя в Риме ничему не научили?

После того как Берни с трудом ухитрился подавить приступ смеха, он ответил:

– Прекрасно справляюсь с этим. Потому что, если вы этого не знаете, лонг-айлендский холодный чай – это вовсе не холодный чай, а коктейль из пяти крепких спиртных напитков, подкрашенный несколькими каплями кока-колы!

Из трех наших раскрытых ртов через несколько секунд хором в унисон вылетело по-римски темпераментное восторженное: «Ах, е… твою мать!» Святой отец преподал нам неплохой урок. С высоты экспертов по алкогольным напиткам мы упали до уровня невежественных молокососов.

Ужин прошел в приятнейшей атмосфере, и мы поведали Берни о чудесном кафе, которое мы обнаружили в Санта-Барбаре, и о том, как марка сети кафе «Hooters» стала нашим новым американским идолом. И здесь Берни опять-таки просветил нас. Несколько скептическим тоном он попросил нас произнести это слово по буквам[78].

– «H-o-o-t-e-r-s», – подтвердил я.

Берни разразился хохотом, который долго не мог побороть, и только когда он перевел дух, мы трое поняли, какими оказались лопухами!

Священник объяснил нам, что такое сиськи и как они называются в американском варианте английского языка.

Филадельфия, или в просторечии «Филли», которую мы посетили на следующий день, чрезвычайно понравилась нам. Мы прошагали несколько километров пешком, и только вечером, после ужина Берни выложил свой козырь на стол. Он повел нас к заведению, из которого лилась задорная музыка. Но только когда открылись двери, мы поняли, в какое райское местечко привел нас наш друг-священник: кафе «лайн-данса»! Внутрь набилась сотня посетителей в сапогах и шляпах, они столпились вокруг площадки, на которой несколько десятков улыбающихся человек отплясывали с идеальной слаженностью под мелодию «Take It Easy»!

Впервые в жизни во мне проснулось желание танцевать, но это не представлялось возможным. Было слишком сложно. Хотя все движения группы и были очевидно простыми, по мере того как сменялись одна за другой «мои» песни, менялись и танцевальные па; ковбои-танцоры, казалось, всегда знали, в какую сторону двигаться и что делать, какую ногу повернуть, когда притопнуть о пол каблуком или носком, как перемещаться – шеренгой или хороводом. Чудо из чудес! Захватывающе! Феноменально! Я чувствовал, что в меня вселился дух Тони Манеро… Мы оставались там несколько часов, наслаждаясь этим массовым спектаклем, и пару раз нам даже удалось двинуть ногой в такт музыке.

После этой сказочной ночи мы попрощались с отцом Берни и поблагодарили его за дружеское гостеприимство, проявленное по отношению к нам, назначив ему свидание в Риме как встречу старых друзей.

Настал черед Бостона. Несколько лет назад я случайно купил книгу нот песен одного барда, сопровождаемую краткой биографией. Угадайте чьей. Текст начинался такими словами: «Джеймс Тейлор родился 12 марта 1948 года в 5.06 пополудни в Бостонской многопрофильной больнице». Настал мой час: я мог навестить места детства моего обожаемого певца. Да, мне известно, что много лет он провел в Чейпел-Хилл, в Калифорнии, но все началось здесь, в Бостоне, штат Массачусетс.