– М-м…

– Что-что, ведьма? – усмехнулся с издевкой Дарий, которого я не видела за неподъемными веками, но прекрасно слышала. – Говори громче!

Убаюкивающая качка и теплый воздух, обдувающий лицо. Запах мятной жвачки и кожаных сидений. Задорный голос ведущего по радио, даже не подозревающего, что один из слушателей его прогноза погоды – потомственный убийца. Да, мы определенно ехали в машине: кажется, мои ступни упирались в дверцу. Где-то в багажнике позвякивало оружие, подпрыгивая вместе со мной на кочках.

Собрав всю волю в кулак, я попыталась открыть глаза, но тщетно. Совсем ватная и беспомощная – делай со мной что хочешь! И как я только решилась пойти на это?

Выражая мычанием протест против фирменных новоорлеанских коктейлей и всего происходящего, я вяло дернула рукой, нащупывая край сиденья. Джутовая веревка не дала пальцам далеко уползти, удерживая мои запястья вместе.

– Ко… – снова попыталась заговорить я, еле-еле ворочая онемевшим языком. – Ко…

– Говори же, дорогая, я весь внимание!

– Козел.

Дарий хмыкнул, продолжая вести машину. Я буквально чувствовала его взгляд в зеркале заднего вида. Он походил на прикосновение, грубое и не спрашивающее разрешения. Будто жуки забирались под одежду.

– Почему… – выдавила я, борясь со слабостью из последних сил, чувствуя, как тьма вновь наваливается мягким кошачьим пузом, не оставляя шансов. – Маттиола…

– Почему не транквилизатор? – догадался Дарий, и я услышала громкий гудок соседнего автомобиля, когда он внаглую подрезал кого-то на трассе. Машина вильнула в сторону, и я едва не скатилась под сиденья. – Раньше мы использовали фенобарбитал, но нынче его трудно добыть. Да и просыпаетесь вы чересчур быстро… Видимо, дело в вашем суперусиленном ведьмовском метаболизме. Маттиола оказывает на вас более долгий эффект. Кое-кто из ваших научил нас правильно ее готовить. Правда, сложно замаскировать вкус так, чтобы вы его не узнали, но «Сазерак» прекрасно справляется с этой задачей! Разим ведьм их же оружием. Надежно, быстро, иронично! Девиз охотников двадцать первого века.

Будто в подтверждение его слов, на меня накатила вторая волна снотворного. Чувствуя, что эффект маттиолы возвращается, я сдалась и позволила сознанию затухнуть, вслушиваясь в шелест дождя за окном. Другого выхода все равно не было – только отдаться судьбе и позволить Дарию везти меня туда, куда не должна была ступать нога ни одной ведьмы.

– Джеф, я уже еду… Ой, не начинай! Почему ты вечно недооцениваешь меня?! По-твоему, я бы не понял, что она… Ага-ага, конечно… Все, увидимся!

Сумбурное бормотание на заднем фоне. Мобильный звонок и ругань Дария. Незнакомые имена.

Сложно было сказать, сколько времени прошло, – я совсем потерялась, балансируя на грани сна и яви. В какой-то момент звуки дороги и ворчание Дария, явно не славящегося навыками вождения (нас постоянно мотало из стороны в сторону), сменились на хруст гравия. Несмотря на то что сонный паралич вернулся, я по-прежнему могла думать. Могла слушать. И проклинать себя за то, что мне хватило ума оказаться здесь. В конце концов машина встала. Я мысленно зашипела от грубости мозолистых рук, схвативших меня за лодыжки после того, как открылась дверца.

– Вот мы и дома, принцесса.

Ветер облизал лицо, как приветливый щенок, – все еще теплый и знойный даже зимой. Очевидно, мы оставались в пределах штата Луизиана, и это успокаивало: Тюльпане будет проще выследить нас, если пристанище Ордена поблизости от Нового Орлеана. Тем временем Дарий перекинул меня через плечо, как спортивный ранец, и мое пальто нелепо задралось до самой поясницы.

– Да-да, знаю, тебе неудобно, – прокомментировал Дарий, когда я недовольно заерзала: какая-то из косточек его мускулистого плеча впилась мне в живот. – Потерпи немного. В темнице куда комфортнее!

Это звучало совсем не обнадеживающе, и я вновь затихла, решив поберечь силы. Пробуждение от маттиолы всегда было таким: рваным и похожим на спуск по реке. Ты ныряешь под воду, успев лишь задержать дыхание, а затем тебя выталкивает наверх и припечатывает лицом о камень. Ты гребешь, но не можешь добраться до берега, потому что бурный поток никак не кончается. Вспышка. Сон. Вспышка. Сон. И так по кругу.

Реальность разбилась на фрагменты. Вот Дарий несет меня, а уже в следующую секунду ковыряется ключами в замке, сбросив меня на пол и даже не пожалев мои расшибленные коленки. Спустя еще мгновение я услышала гулкое эхо собственного дыхания и скрежет цепей, что заменили джутовую веревку на руках. Здесь было промозгло, как в могиле, и пахло не лучше. Где-то пищали крысы, и на миг мне почудилось, будто одна из них – шерстяная тяжелая тушка – сорвалась откуда-то с потолка и упала мне на голову.

Я беззвучно вскрикнула и распахнула глаза, сбросив с себя изнурительную дрему. Наконец-то.

– Проклятье! Микай все-таки ошибся с дозой. Осточертело ждать!

Судя по тому, что с моих волос и носа капала ледяная вода, Дарий действительно потерял терпение. Железное ведро упало и покатилось у меня между ног.

– Где я?

Но стоило глазам привыкнуть к темноте, как все стало понятно и без слов: стены из серого камня, необлицованные и покрытые пушистым мхом от влаги; тесная комнатушка на пять квадратных метров без какой-либо мебели, за исключением стула, на который меня и посадили. Сложно было разглядеть что-либо снаружи за кованой решеткой: несколько плоских светильников под потолком едва справлялись со своей задачей, освещая коридоры так скудно, что это место напоминало винный погреб. Где-то там, вдалеке, у пустующей соседней камеры мне почудились очертания бочек. Может, действительно заброшенная винодельня?

Мороз свел судорогой мышцы. Здесь было настолько холодно, что дыхание почти клубилось. Холод этот источали сами стены, и я постаралась представить, насколько глубоко под землей мы можем находиться. Хоть и одурманенная, я отлично помнила, как у меня закладывало уши: Дарий точно спускался по крутой лестнице, тянущейся бесконечно-бесконечно вниз.

– Ну как? Очухалась?

Все то время, что я приходила в себя и полусонно оглядывалась, сам Дарий вальяжно сидел напротив. Он будто испытывал меня, не моргая: буравил взглядом и ждал, когда же я расплачусь и начну молить о пощаде. Но едва ли это место было страшнее, чем то, в котором я провела целый месяц, заточенная в собственном сознании. Ох нет… Я лучше бы прожила полгода в камере Дария, чем вернулась в Ведьмину башню еще хоть на один день!

Так и не дождавшись от меня испуга, Дарий разочарованно выдохнул. Перевернув свой стул, он поставил подбородок на спинку и раскрутил в пальцах нож – маленький, явно метательный, с обтекаемой формой и зазубренным кончиком, чтобы, врезаясь в плоть, оставаться там навсегда. Кажется, мой старший брат Маркус называл такие ножи «кунай». Я сглотнула неестественную сухость во рту, отдающую цветочной горечью, и многозначительно повела бровью:

– И?

– Что «и»?