Клер не знала, что ответить, и это, похоже, стало для Сидни последней каплей. Что-то прошипев сквозь зубы, она подошла к сумочке, которую оставила у двери, вытащила оттуда небольшой лист бумаги и двинулась к телефону на стене рядом с кладовой.

— Что ты делаешь? — спросила Клер.

Сидни демонстративно отвернулась от нее и набрала телефонный номер, который был записан на листке.

— Пожалуйста, Сидни. Не уезжай.

— Тайлер? — произнесла Сидни в трубку. — Это Сидни Уэверли. Я застряла в одном месте и не могу уехать. — Она немного помолчала. — Уиллоу-Спрингс-роуд, это на востоке. Дом тридцать два, большой особняк в тюдоровском стиле. Подъезжай к черному входу. Большое спасибо.

Сидни сдернула с себя фартук и швырнула его на пол, потом схватила сумочку и выскочила из кухни.

Клер беспомощно смотрела ей вслед. Желудок у нее сводило так сильно, что она испугалась, как бы ее не вырвало, так что ей даже пришлось согнуться и упереться ладонями в колени. Она не может потерять то, что осталось от ее семьи, после того как только-только обрела ее. Она не допустит, чтобы Сидни снова уехала из-за нее.

Последние десять лет были не единственным темным пятном в биографии Сидни. Клер поняла, что и в детские годы совершенно не знала свою сестру. Она и не догадывалась, что Сидни считала Хантера-Джона своей единственной любовью. Она понятия не имела, что эта история так больно ее ранила. Зато люди, собравшиеся на патио, были прекрасно об этом осведомлены. И они сделали все это нарочно. Клер с самого начала чуяла неладное. Сидни была права. Каждая вещь что-то значит, а Клер не обратила внимания на все предостерегающие знаки.

Она сделала глубокий вдох и распрямилась. Она все исправит.

Она подошла к телефону и нажала кнопку набора последнего номера.

Довольно долго никто не отвечал, потом в трубке послышатся слегка запыхавшийся голос Тайлера.

— Слушаю?

— Тайлер?

— Да, это я.

— Это Клер Уэверли.

В трубке повисло отчетливо изумленное молчание.

— Клер! Как странно. Мне только что звонила ваша сестра. Судя по голосу, она была чем-то расстроена.

— Я знаю. Она со мной на заказе. Я вынуждена... просить вас об одной услуге.

— Все, что угодно, — отозвался он.

— Мне нужно, чтобы вы зашли ко мне домой перед тем, как поедете сюда за Сидни. Привезете мне кое-что из дома и из сада? Я скажу вам, где спрятаны ключи.

Минут через сорок в заднюю дверь постучали.

Клер открыла дверь и увидела на пороге Тайлера с двумя картонными коробками, в которых были цветы и другие необходимые Клер ингредиенты.

— Куда это поставить?

— На стол рядом с раковиной.

Он вошел в кухню, и она выглянула во двор, где Тайлер оставил свой джип с включенными фарами. Сидни сидела на пассажирском сиденье и смотрела прямо перед собой.

— Я видел вас за работой у Анны, но, должен признаться, за кулисами это выглядит еще более впечатляюще, — сказал Тайлер, обведя взглядом кухню.

Клер обернулась. Дожидаясь, пока Тайлер привезет ей все необходимое, она расставила цветы и блюда на столах во дворе в определенном порядке, потом записала названия ингредиентов и список цветов на специальных карточках, чтобы ничего не перепутать и не подать гостям противоречивый сигнал. Это было слишком важно. Они хотели роз, которые символизировали бы их любовь, но в сочетании с грустью любовь превращалась в раскаяние. Они хотели мускатного ореха, потому что он говорил об их богатстве, но с добавлением вины богатство обращалось в смущение.

— Спасибо, что помогли, — сказала она, надеясь, что он не станет спрашивать, зачем ей все это. Впрочем, с чего бы ему интересоваться? Он ведь был не из местных и не подозревал, на что она способна.

— Не за что.

Она опустила глаза и заметила, что на коленях его джинсов остались пятна земли из сада.

— Прошу прощения за пятна. Я оплачу вам новые джинсы.

— Дорогая моя, я ведь художник. У меня вся одежда в таком виде, — улыбнулся он так тепло, так спокойно, что она едва не задохнулась. — Я могу еще чем-то помочь?

— Нет, — машинально ответила она, потом спохватилась. — Хотя да. Можете уговорить Сидни не уезжать прямо сегодня? Пусть подождет до утра. Мне нужно кое-что исправить.

— Вы что, поссорились?

— Вроде того.

Он снова улыбнулся.

— Сделаю все, что будет в моих силах.

Когда Клер вернулась домой, Сидни с Бэй уже улеглись. Должно быть, Сидни попросила Тайлера по дороге заехать за Бэй к Эванель.

По крайней мере, они решили остаться до утра, а за это время кое-что должно было исправиться.

Клер допоздна хлопотала на кухне, чтобы, как обычно, испечь шесть дюжин булочек с корицей, которые она привозила рано утром по воскресеньям в кафе на площади. Уже за полночь она, зевая, поднялась к себе в комнату, чтобы завести будильник. По дороге она заглянула к Бэй, хотя знала, что Сидни проделывала это по нескольку раз за ночь, потом двинулась по коридору.

Она проходила мимо комнаты сестры, когда из-за двери послышался ее голос:

— Мне сегодня вечером позвонила уйма народу.

Клер попятилась и вгляделась в темноту за дверью. Сидни не спала, лежала в постели, запрокинув руки за голову.

— Элиза Бофорт, Керри, другие гости, которых я даже не знаю. Все говорили одно и то же. Извинялись. Элиза и Керри сказали даже, что, когда мы учились в школе, я им вообще-то нравилась, и что им жаль, что все так вышло. Что ты им наговорила?

— Я не сказала ни слова.

Сидни немного помолчала, но по следующему же ее вопросу Клер поняла, что сестра начинает догадываться.

— Что ты им дала?

— Я дала им шербет из мелиссы в цветках тюльпана. И добавила во фруктовый салат лепестки одуванчика, а в шоколадный мусс — листики мяты.

— Их не должно было быть на десерт, — сказала Сидни.

— Я знаю.

— Ни Эмма Кларк, ни ее мамаша не позвонили.

Клер прислонилась к дверному косяку.

— Они сообразили, что я затеяла, и не стали есть десерт. А потом велели мне уйти.

— Они заплатили тебе остаток денег?

— Нет. И сегодня двое их знакомых отменили свои заказы.

Зашелестели простыни. Сидни повернулась лицом к Клер.

— Прости.

— Они официально отказались, но позвонят снова, когда им опять что-нибудь понадобится. Просто попросят меня никому об этом не говорить.

— Я все тебе испортила. Прости.

— Ничего ты никому не портила, — сказала Клер. — Пожалуйста, Сидни, не уезжай. Я хочу, чтобы ты была здесь. Может быть, иногда по мне этого не скажешь, но это так.