Гнев, радость, ужас, высокомерие, злорадство…

Черный камень, тускло освещенный золотым светом, только дополнял искусство скульптора-резчика. На статуях было множество массивных украшений из золота, покрытых вязью, такой же как в орнаменте, украшающем амулет жреца-хранителя. На мгновение Алексею показалось, что сейчас статуи оживут, расправив крылья и выплескивая свои эмоции на того, кто бесцеремонно нарушил их покой.

На стенах отсутствовали какие бы то ни было украшения, лишь сверху вниз точно по центру золотых полуколонн шла линия из причудливых символов. Все это отложилось в сознании одним фоном для того главного, что находилось в центре зала. Массивный, около двух метров длиной и около метра высотой и шириной, брус темно-шоколадного гранита всем своим видом олицетворял несокрушимую мощь. В его верхней плоскости, тщательно отполированной, так же как и боковые, было вырезано сложное ложе. И в этом узком ложе покоился… меч!

В первый миг Алексей даже не увидел его. Просто искусно выполненная прорезь в темном камне, наполненная чернеющей пустотой. Но, приглядевшись, Алексей понял, что это вовсе не чернеющая пустота. Меч не был сверкающим или каким угодно еще куском металла. Алексей даже предположить не мог, из чего он был сделан. Словно стал плотным кусок чистого бездонного ночного неба, освещенного призрачным светом звезд. Алексей шагнул к саркофагу. Протянул руку. Песня уже ревела бушующим, неодолимым штормом, заставляя кровь восторженно вскипать. Пальцы еще не успели преодолеть последние сантиметры до вырезанного ложа, как клинок сам метнулся в ладонь. Мощный разряд тока взорвался внутри Алексея, шокирующей встряской едва не свалив его с ног. В голове полыхнул калейдоскоп звуков и образов великих походов и битв. Голоса друзей и врагов слились в неразличимую какофонию, оглушая и ошарашивая. Алексей совершенно потерялся в ударившей волне эмоций и чувств.

Когда он очнулся от охватившего его сознание паралича, музыка больше не играла. Меч исчез.

Но, сам не понимая причин, Алексей нисколько не удивился. Он знал — каким-то образом меч теперь в нем. И они неразделимы. Бросив последний взгляд на зал, он шагнул во тьму коридора, ощущая одновременно и жуткую усталость, и счастье. Теперь он даже не касался стены коридора, отлично чувствуя пространство вокруг себя. Когда рассеянный свет верхнего зала Осириона вновь окружил его, а под ноги легли ступени ведущей наверх лестницы, за спиной кто-то почти жалобно заворчал. Алексей обернулся, привычно уже находя глазами темный проем ниши. Там виднелась прежде едва различимая, зато теперь отчетливо, в деталях видимая склоненная фигура, еще более темная, чем темнота окружающего сумрака. А за спиной темного силуэта чудился горб сложенных крыльев.

— Вы хорошо служили, — произнес Алексей неожиданно для самого себя. — Теперь вы свободны. Я даю вам волю.

Темная фигура еще больше склонилась, становясь ниже, и так же молчаливо отступила в глубь ниши. А Алексей, больше не задерживаясь, направился к противоположному концу зала, к призрачному свету выхода. Ему здесь больше не было интересно. И ему здесь больше ничего не было нужно.

Когда Алексей появился из полутьмы ворот, все как по команде облегченно вздохнули. Гном, будто загипнотизированный, не мог отвести взгляд от пустых рук Алексея. Оборотень с деланым равнодушием отвернулся, но исподтишка бросал восхищенные взгляды. Жрец вновь упал на колени, с гулким стуком ткнувшись лбом в утоптанную землю. Колдунья рассмеялась и, казалось, вовсе готова была, как маленькая девочка, запрыгать и захлопать в ладоши.

— Долго же ты там был, господин, — первой подала голос Эльви. — Мы уже третий раз уходим вечером и приходим утром следующего дня в ожидании тебя.

Алексей изумленно завертел головой, почему-то сразу поверив, что этот ураган эмоций, который настиг его где-то далеко под землей, и вправду мог занять больше времени, чем ему казалось. Видя его растерянность, девушка весело рассмеялась:

— Я шучу, мой возлюбленный господин.

Шутка немного отвлекла всех, и даже жрец поднялся с колен и замер, ожидая реакции господина.

— Но несколько часов тебя и впрямь не было.

— А что во втором коридоре? — спросил вдруг Алексей, обращаясь к старому жрецу.

— Я ни разу там не был, мой господин, — заговорил жрец, поднимаясь с колен. — Но по рассказам судя, там просто подземная река и система сообщающихся воздуховодов и каналов, которые не позволяют воде подняться и затопить подземную часть Осириона. Здесь ведь вода подходит очень близко к поверхности. Благословенная, цветущая земля.

— По чьим рассказам? — уточнил Алексей, вспомнив тяжелые взгляды, которыми встретили его обитатели ниш.

Что стало бы с ним, не узнай они его? А в том, что его узнали, Алексей ни секунду не сомневался. Что стало с теми несчастными посланниками фараона Сети, которые попытались проникнуть в охраняемые стражами пределы и от которых не осталось даже костей на ровных плитах пола?

— По твоим, господин, — ответил старик, пожав плечами. — Мне выпала честь знать лишь тебя из тех, кто допущен в святое место.

— Я освободил их, — бросил Алексей и зашагал прочь от Осириона, уходя той же дорогой, которой они пришли сюда.

Он буквально почувствовал, как испуганно напрягся жрец, торопливо семеня следом и оборачиваясь на храм. Остальным, похоже, передалось настроение старика. Все шли молча, словно ожидая нападения. А Алексей не пытался успокоить их. Не то чтобы он разделял их тревогу. Нет. Им ничто сейчас не угрожало — ни снаружи, ни внутри храма Осириона. Святыня покинула место своего погребения, и храм больше не нуждался в страже. Не успокаивал своих спутников Алексей потому, что просто не мог сейчас говорить. Он чувствовал себя опустошенным, слишком опустошенным для бесед. И еще он чувствовал себя счастливым, словно после встречи с очень старым, надежным и дорогим другом, почти частью самого себя. А быть может, совсем и не почти. Может быть, он действительно вновь обрел часть себя самого. Что-то изменилось внутри Алексея. Он не вспомнил всего. Он не вспомнил почти ничего. Но что-то изменилось. Состояние, ощущение окружающего мира, чувство собирающейся собственной силы. Так, молча, они вернулись к современному, просторному жилому зданию, украшенному, как и все современные здания здесь, яркой и красивой росписью и искусной резьбой. Сейчас Алексей вдруг подумал о том, насколько они разные — древнейшее здание, построенное, возможно, самими богами этого мира, и все эти новые постройки, включая величественный храм Сети.

В первом нет надписей, резьбы и украшений. Лишь подавляющая мощь монолитного камня, многосоттонных «кирпичиков», из которых сложено хранилище. Строение, где простой гладкий камень несет в себе больше энергии, полученной от строителей, чем все окружающие постройки со всей их роскошью и великолепием.

— Почему я никогда не интересовался Египтом? — спросил скорее сам у себя Алексей. — Я и не знал, что он столь таинственен и великолепен.

— Это другой мир, — ответила ему колдунья. — Это другое время. Но и в твоем мире в Египте множество тайн и даже святынь скрыты от глаз и разума непосвященных. Они не знают, какие великие тайны погребены совсем рядом, считая великими открытиями найденные усыпальницы простых фараонов с ничего не стоящими побрякушками.