Концерт почти закончился, когда у самой сцены я заприметила Солен. Ее белокурые волосы блестели еще ярче под слепящими огнями, которые заливали Алекса, Крейга и Грэма, она танцевала, держась за руки с другой девушкой, поднимая их вверх и подпрыгивая в ритм. Бар был маленький, и они находились всего в нескольких рядах зрителей от нас. Я видела, что она подпевает ему, закрыв глаза, а ее платье задирается угрожающе высоко каждый раз, как она вскидывала руки. Между песнями она прекращала танцевать, одергивала платье, откидывала назад волосы с лица и блаженно улыбалась. Значит, она фанатка «Стиле».

— А что это за девушка, вы ее знаете? — поинтересовалась Виржини, указывая на Солен.

Я покачала головой:

— Да нет, только вчера познакомились. Она играет в какой-то местной группе. По-моему, они когда-то играли на разогреве у Алекса. Я толком не знаю, мы не особенно много разговаривали.

— Ваш бойфренд ей очень нравится.

Я взглянула на Солен; теперь она открыла глаза, смотрела прямо на Алекса и пела ему, прижав руки к сердцу и отстукивая ритм бас-гитары. Это зрелище мне не понравилось.

Виржини легонько постучала меня по плечу:

— А они не встречались?

— Ну… не знаю. — Красноречие покинуло меня, когда это предположение стало маячить в моем мозгу. Они что, были вместе?

— А по-моему, такое возможно. Очень похоже, что они друзья.

— Наверное, — кивнула я и ощутила, как подступает тошнота. И дело тут не в том, что я мешала сангрию с мохито. Разве только отчасти. — Он мне ничего о ней не рассказывал.

Но расскажет как миленький, пообещала я про себя.

В конце выступления я терпеливо ждала у бара, пока Алекс отсоединит миллион проводов и уберет все, что надо, в футляры. Однажды я предложила ему помочь, но когда спустя три минуты я закоротила гитару, меня послали постоять в стороне. Подальше от сцены и дорогих инструментов. На сей раз, однако, я радовалась этому обстоятельству. Пока Алекс был занят, а Виржини отлучилась в дамскую комнату, я проследила за Солен. Хотя переход от вина к рому и не был хорошей идеей, учитывая, сколько мне пришлось всего сделать по работе сегодня, зато это придало мне нахрапистости.

— Солен? — Я дождалась, пока она зажгла сигарету и наконец смогла говорить.

— Oui? — ответила она, тупо глядя на меня. — А, подруга Алекса. Извини. Я забыла твое имя.

— Энджел, — сказала я, не зная, как собираюсь вести разговор. — Солен, ты встречалась с Алексом?

— Встречалась? — Она выпустила длинную струю дыма. Может быть, это вредная привычка, но смотрится чертовски сексуально. Вот стерва.

— Ну, у вас с Алексом были отношения? — спросила я, начиная чувствовать себя ужасно жалкой. Я заметила, что другие девушки из ее группы выходят из бара и направляются к нам.

Солен кивнула.

— А он тебе этого не сказал? Да.

— Нет, не сказал, — ответила я, слегка удивленная тем, как быстро подтвердились мои подозрения.

— Не удивляюсь. — Она рассмеялась и предложила мне сигарету. Почему-то я не отказалась. — Он встречается со многими девушками, почему же он должен рассказывать обо мне?

Другие девушки окружили Солен и тоже засмеялись. Не зная, что мне делать, я последовала их примеру. Разве не смешно, что мой парень переспал со столькими женщинами, что не счел нужным упоминать солистку французской рок-группы, по сравнению с которой модели в «Тайне Виктории» — просто свиноподобные коротышки?

— Это было очень давно. — Она зажгла мою сигарету и продолжила: — Много лет назад, когда мы были еще совсем молодыми. Я жила в Нью-Йорке, и мы просто развлекались. Вам обоим нужно завтра прийти к нам, у нас будет вечеринка. Было бы здорово снова поговорить с Алексом.

— Твоя группа завтра выступает? — спросила я напряженным от сигаретного дыма голосом. Зачем я курю? Ну зачем?

— Non. — Солен покачала головой. — У нас с моим приятелем завтра вечеринка. В нашей квартире. Вам надо прийти. Вот, я напишу тебе адрес. — Она взяла сигарету в рот и написала адрес на тыльной стороне моей ладони маркером, который ей дала одна из ее подруг.

Другой рукой я поднесла сигарету ко рту и сделала еще одну нежеланную затяжку. Нет, правда, это отвратительно: как можно курить и получать при этом удовольствие? Я слегка поперхнулась и попыталась улыбнуться.

— Ты дай мне свой номер, — скомандовала она, протягивая мне свою молочно-белую фарфоровую ручку. Ногти у нее были подстрижены очень коротко, совсем как у Алекса. Наверное, она хорошо играет на гитаре и поет тоже неплохо, думала я с черной завистью, пока писала свой телефон. Я не могла поступить иначе, но это только потому, что я сейчас была не в караоке-баре на авеню А и не успела выпить пять замороженных коктейлей «Маргарита».

— Начинаем в восемь; приходите, прошу вас. — Она сделала последнюю затяжку, затоптала бычок и подарила мне два воздушных поцелуя, а потом развернулась на своих высоченных каблуках и ушла. — Au revoir[36], Энджел!

— Энджел? — Рядом со мной возникла Виржини с обеспокоенным выражением лица. — Вы разговаривали с этой девушкой?

— Да, — сказала я, пряча сигарету за спиной. — Все нормально, только надо найти Алекса. А тебе, по-моему, пора домой. Ты сегодня великолепно поработала.

— D’accord[37]. — Мы наскоро обменялись воздушными поцелуями, и она крепко меня обняла. — Сегодня было здорово. Встречаемся в десять утра в гостинице?

— В десять. — Я напряженно улыбнулась. Мне было нехорошо.

Взглядом я проводила Виржини, которая направилась к метро, и прижалась к прохладной стене бара. Глядя на полупотушенную сигарету, я подумала об Алексе и Солен. Итак, они встречались. Значит ли это, что она и есть та самая «ле дрянь франсез»? Не похоже, чтобы у них были серьезные отношения. К тому же, по ее словам, когда они встречались, она жила в Нью-Йорке. Не знаю, она это или не она, — я решила, что свой черт ближе, в конце концов. Либо Алекс встречался с этой самой суперобалденной француженкой, у которой теперь новый парень и которая пригласила нас к себе на вечеринку, либо он встречался с ней и еще с какой-то другой мадемуазель, чей уровень обалденности пока что остается искомой величиной. Гм.

— Энджел, ты куришь?

— Черт. — Сигарета обожгла мне пальцы. Вот мне за зависть.

— Энджел? — Алекс положил свою зачехленную гитару на тротуар и вынул погасший окурок из моей руки. — С тобой все в порядке?

— Да, — сказала я, хотя сама этому не верила.

— Иди сюда. — Он притянул меня к себе. Его рубашка была горячей и мокрой от пота после выступления. Концерты всегда заводят его, и, честно говоря, наблюдение за ним на сцене — неплохая любовная прелюдия.